За свидетелями переговаривались зрители, словно на баскетбольном матче, а не на заседании правительства, которое владеет тремя четвертями территории Нового Вашингтона. Спортивный зал не самое подходящее место для такого заседания, но большего зала в крепости Астория не нашлось.
Наконец она встала.
— Да, я не мой отец, — начала она. — Он расстрелял бы Джека Силану.
— Покажи им, Гленда Руфь! — крикнул кто-то с балкона. Говард Баннистер удивленно поднял голову.
— Требую порядка!
— Заткнись, престонский ублюдок! — отозвался голос. Пожилого ранчеро поддержали снизу:
— Верно! Высокий Брод не будет править долиной!
— К порядку! К порядку! — Техники увеличили громкость, и голос Баннистера перекрыл крики. — Мисс Хортон, вам предоставляется слово.
— Спасибо. Я хочу сказать, что мы начали эту революцию не для того, чтобы разорить Новый Вашингтон. Когда все закончится, нам придется жить с бок о бок лоялистами, и…
— Предательница. Она обручена с солдатом Конфедерации!
— Замолчите и дайте ей говорить!
— К порядку! К ПОРЯДКУ!
Фалькенберг сидел неподвижно. В зале стало тихо, и Гленда Руфь снова попыталась начать.
— Какой шумливый народ, — сказал Джереми Севедж. Фалькенберг пожал плечами.
— Победа делает такими политиков.
Гленда Руфь рассказала о том, что видела в Алланспорте. Описала сгоревший горд, заложников в тюремных камерах…
— Предатели получили по заслугам! — перебил кто-то, но она продолжила раньше, чем начали отвечать ее сторонники.
— Конечно, они лоялисты. Как и примерно треть населения территории, которую мы контролируем. Лоялисты составляют большинство жителей столицы. Поможет ли нам, если мы будем преследовать здесь их друзей?
— Если будем сражаться, как сейчас, никогда не возьмем столицу!
— Верно! Пора ударить по предателям!
— Пошлем туда наемников, пусть отрабатывают свою плату!
На этот раз Баннистер не пытался успокоить толпу. Люди кричали именно то, что он собирался предложить Совету, а он поддерживал Силану потому, что нуждался в блоке губернатора-купца при голосовании о продолжении войны. После того как толпа вдоволь накричалась, требуя возобновления войны, Баннистер с помощью микрофона восстановил тишину и дал слово Гленде Руфь.
Ничего не решив, Совет разошелся до следующего дня. Фалькенберг подождал Гленду Руфь и вышел с нею.
— Я рада, что сегодня не дошло до голосования, — сказала она. — Не думаю, чтобы мы выиграли.
— Шумливые ублюдки, — снова заметил Севедж.
— Демократия в действии, — холодно сказал Фалькенберг. — Что вам нужно, чтобы убедить Совет в том, что Силана не может быть губернатором?
— Дело не в этом, Джон, — ответила она. — Все дело в войне. Никто неудовлетворен достигнутым.
— Мне казалось, что мы воюем отлично, — возразил Севедж. — Последнее наступление конфедератов у Мэтсона, как и планировалось, попало в вашу засаду.
— Да, это было замечательно, — сказала Гленда Руфь.
— Вряд ли. Это был единственный возможный маршрут наступления, — ответил Фалькенберг. — Вы неразговорчивы, мэр Хастингс. — Они вышли из спортзала и шли по плацу к казармам, где раньше размещались фридландцы. Сейчас их заняли солдаты Фалькенберга, а с ними и представители администрации из Алланспорта.
— Я боюсь этого голосования, — сказал Хастингс. — Если снова назначат Силану, мы все потеряем.
— Так поддержите меня! — рявкнул Фалькенберг. — Мои инженеры уже привели автоматические фабрики и механизированные предприятия в порядок. Если поможете, они снова начнут действовать. И тогда у меня будут реальные аргументы против политики Силаны.
— Но в этом-то вся причина, — возразил Хастингс. — Промышленность Алланспорта нужна вам для военных целей. Полковник, вы спасли мою семью от этого мясника, и я должен был бы из благодарности вам согласиться, но не могу.
— Полагаю, вы ждете, что вас спасет чудо? — спросил Фалькенберг.
— Нет. Но что произойдет, если вы победите? Сколько времени вы еще проведете на полуострове Раньера? Ваше место займут люди Баннистера — полковник, мой единственный шанс в том, что Конфедерация пришлет с Франклина новые войска и раздавит вас!
— И вами будут править с Франклина, — сказала Гленда Руфь. — У вас не будет даже тех прав, какие были в прошлом.
— Знаю, — с несчастным видом согласился Хастингс. — Но что я могу сделать? Эта революция уничтожила наш последний шанс. Со временем Франклин стал бы действовать разумно — я старался быть хорошим мэром для всех. Но вы с этим покончили.