После представлений, на которые Хеджестус отвечал торжественно, Кеппатон приказал достать звезду. Резную шкатулку поставили на стол и открыли.
В ней находилась звезда, опять же отличающаяся от тех, что уже были у Страйка. Эта оказалась серой, и от центральной сферы отходили лишь два луча.
— По виду не скажешь, что в ней есть что-то особенное, да? — заметил Кеппатон.
— Не скажешь, — согласился Страйк. — Можно?
Главный кентавр кивнул.
Страйк осторожно извлек звезду из шкатулки. У него мелькнула мысль, не подделка ли перед ним. Он слегка надавил на нее, но материал оказался таким же прочным, как и тот, из которого были изготовлены остальные звезды.
Кеппатон, по всей видимости, понял, что делает Страйк, но ничего против не имел.
— Она не просто прочна, разрушить ее невозможно. Я никогда не видел ничего подобного, а я имел дело со всеми существующими материалами. Однажды я бросил ее в горнило. Огонь ей нисколько не повредил.
Страйк положил звезду обратно в шкатулку.
— Зачем она вам нужна? — спросил Кеппатон.
Страйк надеялся, что этого вопроса удастся избежать. Он решил дать устаревший ответ — в конце концов, какая-то доля истины в нем имелась.
— Мы из орды королевы Дженнесты. Надеемся, что с помощью звезды сможем купить милость королевы, когда вернемся. У королевы страсть к религиозным древностям.
— Если знать ее репутацию, это кажется странным.
— Мы орки, и нам необходимо быть в орде. А эта орда — единственная, которая нам подходит.
У Страйка сложилось отчетливое впечатление, что Кеппатон не поверил ни единому его слову. Кроме того, он опасался, что упоминание о Дженнесте было неверным шагом. Ее характер известен всем. Кентавр мог решить, что она — неподходящий хранитель для звезды.
Поэтому он удивился, когда Кеппатон произнес:
— Меня не так уж волнует, зачем она вам. Я был бы рад избавиться от этой штуки. Она не принесла нам ничего, кроме невезения. — Он кивком указал на шкатулку. — Что вам известно о ней и других таких же, о которых ходят слухи?
Страйк ухватился за упоминание о слухах. Кентавры не знают точно, что существуют другие звезды. Он принял решение не говорить Кеппатону, что они у него есть.
— Честно говоря, очень мало, — ответил он, и это было правдой.
— Хеджестус будет разочарован. Нам известно лишь, что в них скрыта какая-то магическая сила. Но он уже больше двадцати сезонов пытается выжать что-то из этой, и все напрасно. Наверное, это просто лебмаррье дерьмо.
Кеппатон не предлагал информацию, он сам хотел ее получить. Страйк почувствовал облегчение. Даже самая слабая информированность могла бы осложнить ситуацию.
— Ты упоминал, что ставил какие-то условия тем, кто хотел получить звезду, — напомнил он кентавру. — И никто их не выполнил.
— Верно. Никто даже и не пытался.
— Речь идет об обмене? Мы можем предложить большое количество первоклассного пеллюцида…
— Нет. За звезду я требую дело, а не богатство. Но я сомневаюсь, что вы за него возьметесь.
— А что вы хотите?
— Будь терпелив, я объясню. Ты когда-нибудь задавался вопросом, откуда у меня звезда?
— Такой вопрос мелькал у меня в голове.
— И звезду, и хромоту я получил от Адпар, королевы наяд.
Это удивило не только Страйка.
— Мы всегда считали, что она — миф.
— Возможно, ваша Дженнеста поддерживала в вас это заблуждение. Но Адпар — не миф. — Кентавр притронулся к усохшей ноге. — Она более чем реальна. Она просто не покидает своего царства. И мало кому из вошедших туда без приглашения удалось вернуться.
— Ты расскажешь нам, что случилось? — спросила Коилла.
— История простая. У нас, как и у вашего народа, есть определенные ритуалы, знаменующие переход из одной возрастной категории в другую. В молодости я отличался тщеславием. Я хотел войти в зрелость, выполнив задачу, о которой никакому другому кентавру не приходится и мечтать. Поэтому я отправился во дворец Адпар, чтобы добыть звезду. Благодаря чистейшей случайности я ее получил, но дорого при этом заплатил. Я остался в живых, но был на волосок от смерти. Адпар произнесла заклинание, из-за которого я стал таким, каким вы видите меня сейчас. Теперь, вместо того чтобы использовать оружие на полях сражений, я только кую его.
— Мне очень жаль это слышать, — сказала Коилла. — Но я все равно не понимаю, что ты хочешь от нас.
— Восстановить здоровье для меня важнее любого сокровища, дороже даже кристалла. И только за это я готов отдать звезду.
— Мы не целители, — напомнил ему Джап. — Как мы можем это сделать? Наш товарищ, Элфрей, умеет лечить, но…
— Боюсь, излечение такого повреждения превышает мои скромные способности, — вставил Элфрей.
— Вы неправильно меня поняли, — сказал Кеппатон. — Я знаю, как лечится моя болезнь.
Страйк и офицеры-орки озадаченно переглянулись.
— Тогда скажи, чем мы можем помочь?
— Моя болезнь порождена магией. И единственное средство излечения тоже магическое.
— Но мы ведь и не колдуны, Кеппатон.
— Нет, мой друг… Если бы это было так просто, я бы уже давно прибег к услугам волшебника. Но единственное, что может излечить меня, это слеза самой Адпар.
— Что?
Со стороны орков послышался шепоток недоверия.
— И ты поверил этому трепу? — спросил Хаскер.
Страйк бросил на него выразительный взгляд.К счастью, Кеппатон в ответ не полез на рожон.
— Хотел бы я, чтобы это был треп, сержант. Но я говорю правду. Сама Адпар дала понять, что слеза — единственное средство.
Наступившее молчание нарушила Коилла:
— Полагаю, ты думал о том, чтобы заключить с ней сделку? Звезду в обмен на возвращение здоровья?
— Разумеется. Но я знаю, что из-за ее вероломства ничего не получится. Она наверняка попытается отнять у меня и звезду, и жизнь. Я и калекой-то стал только потому, что ей не удалось убить меня. Наяды — раса злобная и мстительная. Мы имели возможность в этом убедиться, время от времени они устраивают бандитские налеты, доплывая по водам залива до леса.
— Значит, дело обстоит так, — решил подвести итог Страйк. — Мы приносим тебе слезу Адпар, а ты даешь нам звезду?
— Обещаю.
— А что именно мы должны сделать?
— Следует отправиться в ее царство, туда, где Скаррокское болото ближе всего к островам Маллоутор. До этого места отсюда не больше дня езды. Однако есть одна проблема. Сейчас Адпар воюет со своими соседями мерцами.
— Они ведь миролюбивые? — сказал Хаскер. В его устах слово «миролюбивые» прозвучало как ругательство.
— Имея такую соседку, как Адпар, они перестали быть миролюбивыми. Кроме того, они соперничают за источники пищи. Океан тоже пострадал от вызванного людьми ослабления магии.
Да и у нас здесь естественное равновесие нарушилось.
— А где именно расположен дворец Адпар? — поинтересовался Страйк. — Ты сможешь показать на карте?
— Да. Хотя, боюсь, попасть туда будет самой легкой частью задачи. Мой отец однажды снарядил экспедицию, чтобы захватить Адпар. Погиб и он, и все его спутники. Это был тяжелый удар по кланам.
— При всем уважении к духу твоего отца, мы — воины. Мы и прежде подавляли любое, даже самое решительное сопротивление.
— Нисколько не сомневаюсь. Но не это я имел в виду под трудностями. Вопрос, каким образом вы заставите такую суку с окаменелым сердцем, как Адпар, проронить слезу…
— По правде сказать, слезы для нас — пока тоже загадка, — призналась Коилла.
— Как это?
— Орки не плачут. Кеппатон опешил:
— Я не знал. Мне очень жаль.
— Что у нас не течет из глаз?
— Мы обдумаем эту сторону проблемы, — вмешался Страйк. — Обсудим с отрядом и решим. Так или иначе, мы попытаемся.
— Попытаетесь?
— Не стану ничего обещать, Кеппатон. Мы оценим обстановку, и если окажется, что задача невыполнима, ввязываться не станем. Во всех случаях мы дадим тебе знать.