— Значит, полетишь?
— Да что ж такое! — выругался Кэнби. — Вот достала!.. Нет. Поднимать корабль сегодня я не собираюсь. Сначала я хочу взглянуть на данные испытаний. Идет?
— Молчу-молчу.
Кэнби посмотрел на системную станцию — Петерсон сидела, застыв, как глыба льда. Он покачал головой. Даже не глядя ей в лицо, он понимал, что Петерсон злится. Как, наверное, и остальные. И Кэнби никак не мог винить их за это — ведь, по сути, корабль готов к полету.
Он глубоко вздохнул. Только его упрямство удерживало корабль на земле, и этим ранним утром с расположенного поблизости Норфолкского Управления их заверили в том, что образовался лишний отрезок времени для старта. Итак… Не говоря ни слова, Кэнби перевел связь в положение «УПРАВЛЕНИЕ С ЗЕМЛИ».
— ММ-семь-четыре-восемь, просим старт в космос Солнечной системы, произнес он, не глядя по сторонам.
На экране появились голова и плечи молодой женщины из Норфолкского Управления.
— ММ-семь-четыре-восемь, — ответила она. — Старт разрешаю. Ваш стартовый вектор четыре и восемь.
— Четыре и восемь, — повторил Кэнби, увеличивая скорость пробега и поворачивая в заданном направлении.
— Хорошо. Подъемные усилители подходят к двадцати, — сообщил О'Коннор, словно ожидая, что они все-таки полетят. Впрочем, Кэнби не сомневался в том, что так оно и есть. — Готовность… два — точка — два.
— Установить, — приказал Кэнби.
— Установлено, — отозвался О'Коннор.
— Степень повышения давления и ошибки скорости полета… один и девяносто один.
— Установлено.
-..а также один и тридцать три.
— Один и девяносто один, один и тридцать три — проверено.
— Повторить проверку.
— Один и двадцать пять и синхронизация… теперь один и тридцать и синхронизация.
— Летные приборы?
— В норме.
— Автомат расторможения?
— Зафиксирован.
— Контрольная проверка ориентации, — приказал Кэнби, О'Коннор передвигал рычаги во всех направлениях, пока Кэнби смотрел на индикаторы предельных величин.
— Все свободно, — наконец сообщил он.
— Пневматические поперечные подачи в порядке, параметрический усилитель снижается, ретрансляторы и внутренний индикатор включены, предстартовая проверка закончена, — сказал Кэнби, глядя на Петерсон, сквозь щиток который сияла счастливая улыбка.
— Молодец, — одними губами произнесла Петерсон Подмигнув, Кэнби отвернулся от нее и начал сосредоточенно выводить корабль из воды — Доложи готовность, Чанг, — обратился он к О'Коннору.
— Я готов, — отозвался тот.
— Норфолкскому Управлению: ММ-семь-четыре-восемь занял стартовое положение на векторе четыре-восемь, — объявил Кэнби.
— ММ-семь-четыре-восемь, разрешен старт в Солнечную систему, — вскоре ответило Норфолкское Управление.
— Спасибо, Норфолк.
Изображение на экране растворилось. Кэнби осторожно отпустил гравитационные тормоза, затем перевел регуляторы тяги вперед до отметки «СТАРТ МАКС.». Двигатели взревели.
— Понеслись! — воскликнул Кэнби, когда корабль снова помчался над волнами.
Вода за кормой в полукилометре от корабля образовывала два желоба двигатели выплескивали мощные потоки гравитонов. Корабль еще раз легко приподнялся над водой, причем гребни волн гулкой дробью ударились о его днище Кэнби наполнил трепет — чувство, которого ему не хватало добрых десять лет.
— Энергия в норме, — доложил О'Коннор — Девяносто… сто…
Кэнби слегка приподнял нос корабля, борясь с волнением.
— Отрываемся.
Прозвучал последний глухой звук удара, и внезапно шум волн затих.
— Летим — взревел Кэнби, когда ожили приборы ориентации.
Как все ее норовистые сестры, «Смерть» начала уходить влево, однако Кэнби немедленно взял ее под контроль с помощью левого двигателя. За считанные секунды корабль прогрохотал сквозь тяжелые тучи, а затем резко вырвался к яркому солнечному свету и чистому голубому небу. Внизу, казалось, повсюду тянулось грязно-серое море, a «DH98» покидал владения шторма и врезался в стратосферу. Небо быстро почернело, горизонт с каждой секундой вырисовывался во все более четкую кривую. Кэнби переключил дисплей на индикатор скорости света, который показывал ноль четыре.
— Чанг, — распорядился Кэнби, — назови световые скорости.
— С удовольствием, — ответил О'Коннор. — Скорость света — четыре и пять… пять… пять и пять…
Уголком глаза Кэнби заметил появившуюся на горизонте луну, которая стала почти полукругом. Кэнби передвинул оба рычага до отметки «ОТКРЫТЫЙ».
— Шесть… шесть и пять…
— Два зеленых горят, пусковые переключатели открыты, — сообщил Кэнби. — Лейла, зажигай пуск.
Тотчас же на его считывающей панели появились две рамки — обе темные.
— Энергия на номер первый, — сказала Петерсон. В правой рамке Кэнби зажегся красный индикатор.
— Зажигание номера первого.
Пока огоньки положения на дисплее правого пуска медленно переходили у Кэнби с красного на зеленый, с низким рокотом ожил большой «Роллс-Ройс Кудесник», сотрясая своей мощью весь корпус.
— На зажигании передача номер один, — радостно выкрикнула Петерсон.
Ее слова подтвердили зеленовато-синее сияние на корме и ряд зеленых огоньков на дисплее положения правой передачи. Как только корабль достиг скорости света, впереди все слилось в красную беспорядочную массу, поскольку фотоны начали достигать гиперэкранов неупорядоченными группками эффект Джинкенса, названный в честь выдающегося алабамского ученого двадцатого столетия, который первым предсказал это явление. Тотчас же гиперэкраны попытались приступить к перемещению, но поскольку настоящая скорость света-1 достигнута не была, их действия оказались неэффективными. Кэнби сосредоточил внимание на приборах.
— Скорость света ноль восемь, — сообщил О'Коннор.
— Энергия — на номере втором, — предупредила Петерсон.
Кэнби увидел, как на дисплее левой передачи появился красный огонек.
— Скорость света ноль восемьдесят пять, — объявил О'Коннор.
— Номер второй — зажигание…
Через несколько секунд под палубой зарокотал второй «Кудесник». Петерсон настроила двигатели на синхронный рев, казалось, заполнивший собой весь корабль.
— Скорость света ноль девять…
За пределами корабля от носа до кормы все цвета и очертания смешались.
— Скорость света ноль девять, — доложил О'Коннор.
— Есть! — выпалил Кэнби севшим от волнения голосом. — Задействовать оба кристалла вполсилы. — Он приоткрыл верньер мощности привода. Двигатели готовы, Лейла.
Немедленно оба изображения двигателей на считывающей панели поменяли цвет с красно-желтого на зеленый.
— Первая скорость света, — сдавленным голосом сообщил О'Коннор.
Через очищающиеся гиперэкраны впервые за десятилетие Кэнби увидел дальний космос.
— Черт бы меня побрал! — с жаром произнес он — и по его щекам потекли слезы.
Его никто не слышал. Рубка — как, наверное, весь корабль — огласилась неистовыми радостными криками.
Через несколько минут Петерсон провела тщательную проверку систем, а Кэнби начал задавать курс вокруг Урана и обратно к Чесапику, когда почувствовал, как кто-то тронул его за плечо. Это был Фрэнк Конвей, помощник по средствам связи.
— Командир, вам личное сообщение по гиперсвязи, — сквозь густые усы проговорил этот невысокий, мускулистый мужчина.
Кэнби нахмурился.
— Сообщение? От кого?
— Помечено «лично», командир. Я не читал. Оно в вашей директории «Политическая этика». Наверное, положили туда для большей безопасности.
— Спасибо, Фрэнк, — усмехнувшись, поблагодарил Кэнби, переключил часть экрана на «СООБЩЕНИЯ» и выбрал команду «ОТКРЫТЬ ВСЕ». Тотчас же возникла единственная строчка: «Отличная работа. Мои поздравления. Н. Квинн».
Кэнби улыбнулся. Легион Кэнби определенно вставал на ноги.
Примерно в то же время усиливающееся удовольствие Лотембера внезапно прервал звонок голофона. С досадой Лотембер решил не обращать на него внимания, но звонок повторился. Осторожно освобождаясь от старшего капитана Флота — одетой в форму женщины, сидевшей на корточках под его столом, Лотембер поправил галстук и дотронулся до голофона.