Второй идеей было получение такого же чудесного исцеления и для Къярта.
— Если в подворотне какой-нибудь пьяница случайно выстрелит тебе в голову, наша песенка спета, — сказал Райз. — И это лишь один из множества вариантов, когда что-то может пойти не так. Раньше нам с горем пополам хватало простой осторожности, но если в скором времени ты станешь мишенью… С этим нужно что-то делать.
— По этой причине некроманты и не высовываются без лишней надобности, — заметила Ашша.
Подобрав ноги, она сидела в кресле и источала недовольство. Ей не нравилось, что Райз вытащил ее из лаборатории, но тот не принимал отказов.
— А у нас такая надобность есть. Ну так что, будут варианты?
Вариант был. Къярт знал о нем из воспоминаний Ашши, но не мог выудить из недр сознания детали. В последнее время он стал замечать, что порой ему сложно вспомнить отдельные моменты из чужих жизней, особенно если речь шла о незначительных вещах. Конечно, мелочи зачастую не помнили даже те, кто эти жизни непосредственно проживал, а уместить в одной голове истории сразу нескольких человек… Его мозги были способны на большее, чем мозги простого человека, созданного природой в женской утробе, а не на алтаре некроманта, но осечки случались, и Къярт подмечал их все чаще.
— Да, есть одна печать, — подтвердила Ашша. — Грязное средство. И не слишком удобное. Я не слышала ни о ком из ныне живущих некромантов, кто обращался бы к этому методу.
— Ашша, не тяни.
Девушка пронзила Райза взглядом и продолжила после нарочито долгой паузы:
— Печать, о которой я говорю, связывает тело некроманта с телом другого живого человека. В случае ранений, травм и болезней она переносит полученный урон на связанного человека и забирает у того жизненные силы для исцеления некроманта. У нее значительные сопутствующие расходы, так что при получении некромантом тяжелой раны, связанный с ним человек с большой вероятностью умрет. Если же он не отличался крепким здоровьем, то его убьет и рана средней тяжести. Чего ты ухмыляешься?
— Ты так сгущала краски, что я уж было подумал, что придется принести в жертву младенца или, на худой конец, девственницу.
— А ты бы принес?
— Нет, — губы Райза растянулись в широкой улыбке. — Мне бы попросту не позволило это сделать наше воплощенное благородство.
Не сговариваясь, они перевели взгляд на Къярта, тогда как Кара замешкалась и посмотрела на него последней — с толикой непонимания и недоверия.
Пускай сейчас вопрос не стоял в младенцах или девственницах, но перспектива отправить на смерть кого-то вместо себя пришлась Къярту совершенно не по вкусу. Конечно, если не подставляться, никто не пострадает, но рассчитывать на то, что все обойдется, было глупо — как и глупо спорить, понимая, что от его жизни зависит, сможет ли этот мир противостоять Орде или нет. Къярт не преувеличивал собственную значимость, но, как бы там ни было, жизнь Райза напрямую зависела от его.
Поэтому он просто сидел, сверлил напарника взглядом, не возражая, но и не скрывая своего неудовольствия, и ждал, когда тот наконец продолжит.
Райз хмыкнул и обратился к Ашше:
— Ты сказала, что нужен живой человек. Именно живой человек или живое тело?
— Вообще-то живое тело, так как…, — Ашша осеклась, смекнув, что к чему. — Нет. Глупость. Тебе не кажется, что это было бы слишком: его раны передаются тебе, и исцеляющая печать их тут же излечивает. Будь это возможным — и все вокруг только так и делали бы. Это чушь.
— Почему чушь? В любом случае Къярту придется тратить энергию. Так почему она не может трансформироваться подобным образом? А насчет остальных некромантов: мне казалось, они в некотором роде ограничены запасами эссенции жизни. Или нет?
— Ограничены. И уж точно не таскают ее в себе.
На лице Ашши появилось сомнение.
— Так это возможно, или ты точно знаешь, что нет?
— Наверняка я не знаю, — призналась она. — Я не слышала, чтобы кто-то когда-либо пробовал подобное. Некроманты, знаешь ли, не практикуют возвращение к жизни тел призванных.
— Видишь, — Райз с прищуром посмотрел на Къярта, — и никаких тебе преступлений против совести.
— Отвяжись уже, — бросил тот.
Он до последнего сомневался, что у них получится, пусть опыт и говорил, что идеи Райза в большинстве своем работают. Сработало и на этот раз. Правда, не с первой попытки, а потому Ашша попросила дать ей время, чтобы переделать печать. Исправив ее трижды, она предложила рабочий вариант.
Впрочем, работала она с относительной стабильностью: урон переносила безотказно, но далеко не всегда у нее получалось скопировать ранение. Иногда метод давал осечку, и вместо переноса повреждений как есть, она банально наносила организму соразмерный ущерб.
— Что ж, одна запасная жизнь хорошо, а три — лучше, — сказал Райз, когда Къярт поставил на нем достаточно экспериментов и убедился, что печать работает и не конфликтует с печатью, которой полагалось исцелять самого Райза. — Если у кого-то есть возражения по этому поводу, то я напомню, что это не только запасные жизни для Къярта, но и для каждого из нас.
Возражать никто не стал: ни Ашша из вредности, ни Кара, какие бы у нее ни были причины для сомнений. Къярт не мог требовать от нее другого, пусть и надеялся хотя бы не прочесть в ее взгляде доли разочарования, когда она поняла, что теперь так просто его убить не получится. Его надежды себя не оправдали.
— Эти печати может разрушить паладин или кто-либо другой? — вопрос Райза прозвучал как нельзя кстати.
— Нет. Теоретически, это возможно, если уничтожить душу самого некроманта: пусть на стороне забирающего ранения она прикреплена напрямую к физической оболочке, то на стороне некроманта она связана с душой и уже через нее — с телом, — произнесла Ашша и задумалась. — Хотя я не уверена. Но если это случится, не думаю, что кому-то будет дело до того, что произойдет с его телом после.
Следующим утром троица выехала в Руферон.
Два дня пути, и на горизонте выросли стены города. В этот раз ворота стерег всего один паладин. Как и другие отделения, руферонское отправило почти всех своих бойцов на юг, оставив для охраны города самый минимум.
Визит в Руферон был рискованной затеей. Будь у Кары такая возможность, и она не задумываясь выдала бы их Братству. Поэтому на подъездах к городу Къярт еще раз перебрал все поставленные Каре запреты, проверяя, что у нее не осталось лазейки, через которую она могла передать главе отделения сообщение. Кара понимала, чем он занимается, и намеренно сверлила его взглядом, отчего Къярт чувствовал себя особенно гадко.
Регрор находился в своем кабинете. Енкарты, вероятно, никогда бы и не удостоились приглашения в святая святых, если бы не Кара. Они отпустили ее одну с условием, что когда она закончит со своим докладом, то сообщит главе об их визите.
Те двадцать минут, которые она провела в его кабинете, дались Райзу нелегко. Внешне он оставался все так же невозмутим, но Къярт видел его взгляд, которым тот смотрел сквозь стену, разделяющую их и Регрора — следил за малейшим изменением в энергии духа. Но все шло так, как и планировалось.
— Господа Енкарты, — Кара открыла дверь и наградила Къярта тяжелым взглядом.
— Проходите, парни, — Регрор поднялся из-за стола и приглашающе махнул рукой. — Раяда, можешь быть свободна.
Регрор обустроил кабинет в ощутимо сдержанной манере: никакой золотой лепнины на потолке и аляповатых украшений — только стол, шкаф с документами и две кадки с карликовыми деревьями по обе стороны от входа. Не было даже кресел для гостей. Единственными, кого глава отделения принимал в своем кабинете, были его подчиненные, и им полагалось стоять, вытянувшись по струнке, а не проминать сиденья.
— Давно о вас ничего не было слышно, — заметил Регрор, когда Кара закрыла дверь с обратной стороны. — Я даже начал беспокоиться, как бы вы опять не сунули головы туда, куда не следует.
— Мы были предельно осторожны, — Райз сдержанно улыбнулся.