— Бенджи, перехват контроля действует так же, как и разрушение печати и повторный призыв. Душа Ашши будет повреждена.
— Но ведь Фелис смог разрушить вашу связь с ним и сохранить вам жизнь.
— Он использовал свою собственную душу, чтобы создать независимый якорь.
Забрал у Райза бинты, Къярт смастерил компресс, прижал его к ране и принялся приматывать к голове Бенджи.
— Я могу использовать свою. Это же всего лишь какая-то передача печати, должно хватить и маленького кусочка. От исполинов вон постоянно куски отхватывают, и ничего.
— Къярт, может, все-таки исцеляющей печатью? — предложил Райз. — Похоже, Ашша не хило так его приложила.
— Позволь мне хотя бы попытаться. Ты же знаешь, у меня с печатями хорошо ладится. И Ашша поможет. А если не получится, то хуже все равно не будет.
— Ты можешь пострадать.
— Он уже пострадал, — хмыкнул Райз. — Не видишь, ему это наоборот нравится. Он мазохист.
— Пожалуйста, дайте мне немного времени, чтобы найти способ безопасно перенести печать, — взмолился Бенджи.
Къярт взглянул на Райза.
— Что ты на меня-то смотришь? Твоя призванная, твой подарок, сам с ними и разбирайся. Только если решишь повестись на его уговоры, проследи, чтобы Ашша не убила его раньше времени.
— Прослежу.
Бенджи засиял. Вот дурачина. Подписал себе, если не смертный приговор, то пожизненные пытки, и радуется.
Бенджи решил не останавливаться на достигнутом и самодовольно глянул на Райза:
— Понял, как надо? А не то, что ты.
— Это ты такой смелый, потому что у Ашши брони нет.
— А ты вынуди сначала ее потратить, — лицо Бенджи стало поистине лисьим. — Всему мне тебя учить. Ай! Больно же! Къярт, ну скажи, чтобы он перестал меня пинать!
Къярт открыл глаза и уставился на темные складки балдахина. В голове застряли картины очередного кошмара, разбудившего еще до того, как начало светать. Ничего особенного, что заставило бы проснуться с криком, но достаточно, чтобы сон больше не шел.
Ощущение чужого присутствия вынудило его сесть.
— Что ты здесь делаешь? — угрюмо спросил он у занявшего кресло Райза.
— А много вариантов?
— Твое тело снова живое, и ему требуется сон. То, что я могу залатать тебя печатями, не значит, что этим нужно злоупотреблять.
— Заговорил прямо как Фелис, — хохотнул Райз.
Къярт натянул брошенные у прикроватной тумбы штаны, подошел к окну и открыл створки, впуская в спальню прохладный воздух. Еще несколько часов, и от ночной свежести не останется и следа. Лето выдалось жарким.
— Не нужно возле меня дежурить. Это всего лишь сны.
И от них все равно не сбежать.
Одного взгляда на Райза хватило, чтобы понять: тот подумал о том же. Черт. Теперь, по устоявшемуся обычаю, им полагалось вспомнить об Аелитт, а Райзу — выдать очередную глупость, которая повернет разговор в другое русло и отвлечет Къярта от неугодных его надсмотрщику мыслей.
— Когда ты уже перестанешь на меня обижаться? — и, разумеется, он ее выдал. — Ты мне хоть дату скажи, отмечу ее в календаре, готовиться буду…
— Я не обижаюсь, — прервал его Къярт, не желая слушать заготовленное лирическое отступление, и добавил, чтобы предотвратить последующий спор на тему обид: — И тебе это прекрасно известно.
Райз расплылся в слащавой улыбке.
— Тогда поговори со мной.
— А я что сейчас делаю?
— Делаешь вид, что разговариваешь.
Къярт устало вздохнул.
Он не хотел быть серьезным, не хотел вспоминать о том, что осталось в прошлом. Но Райз упрямо ходил за ним по пятам с иголкой, убедив себя в том, что любые мысли его подопечного — это занозы, которые надо выковырять, иначе они обязательно загниют, и все закончится необходимостью отрубить голову.
— Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал?
— Да хоть что-нибудь весомое. Ладно, Кара меня игнорирует, поделом мне. Так еще и ты туда же.
Къярт сдался. Даже если он даст Райзу желаемое, тот все равно не угомонится. Но это было что-то, что он целиком и полностью понимал и принимал. Орда повержена, и Райз, вынужденный сидеть на месте и ждать, когда Бенджи найдет способ переместить печать Ашши, изнывал от скуки и остро нуждался хоть в чем-то, чему можно противостоять. Къярт добровольно вызвался на эту роль. Уж лучше так, чем тот опять в одиночку ввяжется в какую-нибудь авантюру.
— Я тебя не игнорирую. И ты ни в чем не виноват.
— Простил уже, значит? — оживился тот.
Къярту не было за что его прощать. И уж тем более не на что было злиться. Разве что на самого себя. Стоило ему подумать о том, что пережил Райз — осознание того, что от него просил Химера, выбор, который он сделал, последствия — и Къярт не знал, чего в нем становилось больше — злости или отчаяния.