Так называемое «незалежницкое» течение. Это было довольно пестрое политическое направление, в котором на почве белорусской независимости сосуществовали организации от христианских демократов до национал-социалистов. Историк И. Коринкевич отмечал, что «христианских демократов можно считать единственной в настоящем смысле этого слова белорусской партией за все время существования белорусского сепаратизма»[119]. Возглавлял ее членов, преимущественно белорусов-католиков, ксендз А. Станкевич, по словам современников – человек порядочный, способный и лояльный по отношению к инакомыслящим. Вокруг него группировалось некоторое число белорусских ксендзов, наиболее выдающимся из которых был В. Годлевский, настоятель в селе Жодишки. Белорусское католическое духовенство, безусловно, влияло на своих прихожан, что, конечно, не нравилось польским властям. Поэтому вскоре последовала и расправа. В 1925 г. ксендз Годлевский был арестован и приговорен к двум годам тюремного заключения за антиправительственную деятельность. После этого католические духовные власти постепенно перевели большинство священников-белорусов на приходы во внутренней Польше, в результате чего деятельность христианских демократов замерла сама собой (хотя, формально, партия и продолжала существовать до 1940 г.). Со временем из этой партии выросли некоторые другие организации, наиболее значительной из которых был «Белорусский фронт» вышедшего к этому времени из заключения В. Годлевского. Эта организация была создана в 1936 г., но, несмотря на столь позднее возникновение, сыграла, наверное, самую значительную роль в истории белорусского национализма. Ее сторонники выступали и против коммунизма, и против полонизации, и против германского нацизма. Их целью было возрождение белорусского народа и его духа на основе исторических традиций[120].
На правом фланге белорусского «незалежницкого» течения находилась Белорусская национал-социалистическая партия (БНСП) Ф. Акинчица. Эта организация была создана в конце 1933 г. на волне общеевропейского увлечения идеями фашизма. Акинчиц и его сторонники считали, что все национальные и социальные проблемы белорусского народа можно решить только путем окончательного отказа от иллюзий демократического строя. А воссоединение разорванных Рижским договором белорусских земель возможно только в результате войны. Нет необходимости говорить, что в последнем пункте своей программы партия ориентировалась на возможную поддержку со стороны пришедших незадолго до этого к власти в Германии нацистов[121].
Другое течение составляли члены нелегальной Коммунистической партии Западной Белоруссии и их беспартийные сторонники. Естественно, что эта группировка крайне отрицательно относилась к первому течению и всячески боролась против него, так как считало, что идея независимости Белоруссии только «дезориентирует народные массы». Есть факты, что в своей борьбе против белорусских националистов, коммунисты вполне сознательно шли на сотрудничество с польской политической полицией. Вероятно, об этом знал и Сталин, так как после присоединения Западной Белоруссии к БССР все местные коммунисты были либо уничтожены, либо высланы в Сибирь[122].
К коммунистам идейно примыкала Белорусская крестьянско-рабочая громада, которую возглавляли Б. Тарашкевич, С. Рак-Михайловский, И. Дворчанин и др. Интересно, что в Громаду некоторое время входили и упоминавшиеся национал-социалист Ф. Акинчиц, и коммунист Р. Островский, который в годы войны стал одним из лидеров белорусских коллаборационистов. Эта организация канализировала все недовольство белорусского общества, которое накопилось в результате социального неустройства и национальных притеснений. В 1926 г. движение Громады, в которое включились явные и тайные коммунисты, приняло характер лавины. В короткий срок ее активистами были созданы сотни сельских комитетов – так называемых «гуртков». Но, в конце концов, польские власти спохватились, и в начале 1927 г. Громаде был нанесен сокрушительный удар. Наиболее активные руководители и члены движения были арестованы, а сама организация была распущена и объявлена запрещенной[123].
Позже, многие осужденные по делу Громады были отправлены, по их желанию в СССР, в обмен на арестованных советскими властями поляков. Практически все, выехавшие в СССР, лидеры Громады были репрессированы здесь по сфабрикованному делу так называемого «Белорусского национального центра» (1933 г.). Например, такая участь постигла С. Рак-Михайловского и И. Дворчанина. А несколько позднее был репрессирован и Б. Тарашкевич. Несмотря на то, что эта организация прекратила свое существование довольно быстро, ее идеи дали свои всходы. Например, в годы немецкой оккупации Белоруссии ее члены попытаются организовать альтернативное коммунистам партизанское движение[124].
Наконец, третье течение, очень небольшое и невлиятельное, составляли так называемые «полонофилы», которые пытались разрешить белорусский вопрос, сотрудничая с польскими властями. Однако оно не было таким влиятельным, как первые два. Самым значительным представителем этого течения стал Р. Островский. В январе 1927 г. он был арестован и обвинен по делу Громады. В тюрьме этот деятель изменил свои политические взгляды, и стал активным организатором и пропагандистом сотрудничества с польскими властями. Однако, основная масса белорусского населения ни ему, ни его сторонникам не доверяла. И тому были все основания. Как вспоминал один из белорусских националистов И. Малецкий, «польское правительство цинично пророчило, что через 50 лет на территории Польской республики не будет и следа белорусов»[125].
Такой, в целом, была картина развития белорусского национализма в период между двумя мировыми войнами. Ни Польша, ни СССР не были заинтересованы в создании самостоятельного белорусского государства, а западные демократии не проявляли никакого интереса к белорусскому вопросу, и, прежде всего, из-за слабости национального движения. Поэтому нельзя не согласиться с мнением целого ряда исследователей, что к концу 1930-х гг. белорусский национализм и сепаратизм как таковые исчезли бы вообще, если бы не приход к власти нацистов и развязанная ими Вторая мировая война[126].
Гитлеровские декларации о переделе мира и «Новой Европе», в которой найдут свое место все обездоленные народы, вселили в лидеров белорусских националистов надежды на скорое решение белорусского вопроса. Безусловно, большинство белорусских политиков, которые считали себя демократами, сначала очень критически относились к заявлениям Гитлера и пропаганде фашизма. Однако, когда в конце 1930-х гг. стало ясно, что Германия взяла открытый курс на передел мира и войны не избежать, даже орган польской Белорусской христианско-демократической партии «Хрысціянская думка» писала в статье «Немецкие намерения и белорусы»: «Последнее время Германия очень интересуется Восточной Европой – СССР, где расположены Украина и Белоруссия… Не потому, что хочет помочь украинцам и белорусам построить свое государство, а потому, что надеется этим развалить СССР, открыть для своей промышленности большой рынок сбыта и добраться до хлебного богатства Украины и лесного богатства Белоруссии… Это однако не значит, что белорусы должны уже теперь бояться немецких планов и уже теперь бороться с ними. Нет! Надо только знать, что никому не будет бескорыстной помощи, и что самая полезная только собственная сила…»[127].
120
Пануцэвіч В. Кс. Вінцэсь Гадлеўскі. Дзяржаўны муж і правадыр народу // Беларуская Царква. – Чыкага, 1965. – №28. – С.50-53.
123
Егорычев В.Е. Звонкая песня Громады // Заходні рэгіён Беларусі вочыма гісторыкаў і краязнаўцаў: Зб. навук. артыкулаў. – Гродна, 2006. – С.165-168.
127
Цит. по: Гардзіенка А. Бэрлін як асяродак беларускага жыцьця першай половы 40-х гг. XX ст… – С.90.