— А ты Сало куда? — По наитию я обернулся — Да ты, тебе еще четыре круга вокруг поля с бревном бегать.
Из моей груди вырвался стон тоски и обреченности, а Покоцанный заулыбался еще шире, что с его шрамом выглядело, мягко говоря, жутковато. Подгоняя пинками, инструктор погнал меня к тому полю, вокруг которого мы бегали ранее. Когда мы остановились, я стал догадываться, что меня ждет и вот тут я едва не начал жалеть, что не дал себя повесить. Передо мной лежала не маленькая горка из шершавых, плохо вытесанных балок, которые даже на вид, словно слепили из заноз, а по краям виднелись кожаные ремни-захваты.
— Бери — скомандовал мне этот изверг, видя, что я не тороплюсь с выполнением приказа начал — еще од…
Та скорость, с которой я оказался у бревен и выхватил первое попавшиеся от туда, поразили меня, да видимо и инструктора до глубины души, он даже не закончил, а так и стоял с открытым ртом и изумленно поднятыми бровями. Отойдя от удивления, он зловеще хмыкнул и продолжил давать указания:
— Закидывай на спину и хватайся за ремни, четыре круга бегом марш! — я выполнил все, что он сказал, и едва тут же не скинул его обратно, точнее почти скинул, так, как даже сквозь одежду, мне в спину вонзилось множество тонких щепок. Меня остановило только одно…
— Если уронишь его плюс еще один круг! — почти упавшее бревно было трудно удержать, очень трудно, но я справился с этой задачей, расцарапав всю спину, пока тащил его обратно. Ноги тряслись, руки едва удерживали ремни, а в одежде было множество заноз, которые доставляли поистине адские муки. То, что я вытворял, можно было назвать как угодно: плелся, полз, тащился, шкандыбал, чапал, но только не бежал. Мое тело выворачивало, руки все время норовили выпустить кожаные ремни, бревно терлось, с каждым шагом загоняя в мою спину все новые и новые занозы. Как я выдержал все четыре круга? Не помню, я потерял ориентацию, после пятого шага, а способность соображать после седьмого. Все. Дальше черно-красный туман беспамятства.
Утро. Я никогда не любил утро. Теперь же я точно его возненавидел всей душой. Я очнулся от воя труб, а голос инструктора добавил свое лепту к моей ненависти. Спина горела огнем, руки, и ноги были словно набиты адамантием, пошевелить ими я попросту был не в силах. Точнее я думал, что не в силах, пока не услышал:
— Тащите это мясо к яме, нечего заразу всякую плодить, её и так тут предостаточно.
— А вот и х… вам — хрипло, словно тысячелетней ворон каркнул я — вы все сдохните, а я нет.
Под удивленные взгляды, я встал, точнее, скатился, а потом встал… на четвереньки, опираясь на колени, мне удалось принять нечто, что можно было назвать с большой натяжкой «вертикальным положением».
— Смотри! — раздался, незнакомы голос — А Дэрак выиграл-таки свои десять монет. Придется тебе, друг мой Фрайн раскошелиться.
Так вот как зовут нашего живодера!
— Заткнись — зло ответил Покоцанный — значит, дольше промучается, мне ради такого десяти монет не жалко.
— Да что ты на парня взъелся-то? — удивился собеседник инструктора — Мальчишка как мальчишка, ну попал в передрягу, кто знает, что он там натворил, всякое бывает.
— Я знаю!!! Он моего племянника убил! — заревел Фрайн — Так что засунь свое мнение куда подальше, эта падаль отсюда живой не выйдет!
ЧТО!!!? Мало того что я по вине этих корыстных тварей оказался в этом аду, так еще и родственник, этих семенных жидкостей Брукха, меня сжить со свету пытается!!! Убью гада! Всех убью!!!
— Ого! — удивился второй голос — А паренек силен, убить грозиться!
Видимо я сказал это вслух. Ярость поднималась во мне волнами, придавая сил, вот я смог разогнуться и расправить плечи, боль ушла, усталость, словно растворилась в наполнившей меня жажде разрушения. Подняв от пола глаза, я столкнулся с заинтересованным взглядом молодого офицера. В них не было не ненависти, что я видел в Покоцанном, ни презрения, которое сквозило в взглядах преступников. И так поразило это выражение лица, легкого, скучающего интереса, что ярость отступила и потихоньку пропала совсем.
— Что застыло Мясо?! А ну марш, в строй! — заорал пришедший в себя от моих невольных мыслей вслух. — Убьет он, как же, молись своему папаше Брукху, что бы сдох ты не сильно мучительно.
Я резко повернулся, в груди начало разгораться хорошо знакомое мне пламя.
— Ну! Давай! — от нетерпения аж притопнул инструктор, и тут я вспомнил о печати наложенной магами, и мне сразу поплохело от мысли, что чуть не произошло.
Развернувшись, под разочарованный выдох Покоцанного и негромкий смешок «гостя», направился прочь из казармы. Так легко я не сдамся! Я всех вас переживу! Вот моя цель.