На мое счастье сегодня был банный день, о нашем здоровье заботились не слишком рьяно и потому, мы мылись раз в две недели. И то, по большей части лишь потому, что к концу это срока, офицеры не могли находиться рядом с нами из-за вони идущих от наших немытых тел. Едва успев к концу омовения, я с удовольствием стал отдирать от кожи слои грязи и земли. Сложнее всего было справиться с волосами, которые слиплись от крови.
Последовавший ужин показался мне королевским обедом, и даже Смотрящий на меня Физ был мне не интересен, воистину, голод лишает разума. Собрав последние крошки и вылизав тарелку до скрипа, я обвел взглядом стол в поисках если уж не порции, то хотя бы крошек на столе, но, увы, сытых тут не было.
С сожалением покинув стол, я двинулся к палаткам. Все же удачно, что меня освободили вечером, вряд ли бы у меня хватило сил утром, на то что бы заниматься вместе с остальными, а так хоть высплюсь в тепле. Встретив по дороге Физа я испугался, его лицо было… как бы это сказать… деформированным. Смятый нос, желто-синие потеки, заплывшие глаза. Нет, это было заметно и во время ужина, но вблизи… мне стало жутковато. Я испугал в первую очередь за себя, что же он со мной теперь сделает в отместку? Но по-настоящему жутким был его взгляд, до этого он смотрел на меня как на хорошую отбивную, которую так приятно съесть, а теперь… легко читалось огромное желание вкусить моей плоти, словно перед гурманом выставили изысканное блюдо, возможность вкусить которого, представляется лишь раз в жизни. Однако, я прошел мимо, и ничего не произошло, сердце дало сбой и сжалось, ожидание беды подчас хуже случившегося.
Дойдя до палатки, я прилег на свой лежак и уснул.
Утро началось практически стандартно. Рев труб, маты рекрутов и желание поспать. Наверное, единственное, что заставило меня встать, так это желание поесть. Кряхтя как столетний дед, я доковылял до места приема пищи и принялся усердно питаться. К моему удивлению в место изнуряющей полосы препятствий, нас ожидала легкая пробежка и следом тренировки с оружием. Фрайна нигде не было, было как-то не привычно и легко. Правда я потом понял, что эти тренировки пусть и не столь опасны и трудны, однако отнюдь не менее утомительны, а ну-ка попробуйте отрабатывать одно и то же движение в течение часа, а потом следующее и снова это же. К обеду мышцы налились тяжестью, мысли все выскочили куда-то, и осталось только одно упереть копье в землю, наклонить, пригнуться и снова по кругу. Или почти тоже самое, но с имитацией удара, наклонить ударить с одновременно с коротким шагом вперед и на исходную. Монотонная работа весьма быстро заставляет скучать, а потом так же быстро вводит тебя в какое-то непонятное состояние. Ты словно превращаешь в какого-то голема, и тупо следуешь заложенной в тебя программе.
Приказу на перерыв я подчинился почти механически, не сильно вдумываясь в происходящее вокруг. Только спустя минут десять стал оглядывать вокруг себя и все выглядели как я несколько минут назад, тупо смотрели перед собой. В их глазах не было мыслей, они просто сидели и ждали следующего приказа. Мне невольно подумалось, насколько сильно всех нас изменил этот лагерь. Шли сюда испорченные пороком и жизнью люди, а теперь сидят живые статую, которые оживали немного лишь к вечеру. Раньше в их глазах мелькали разнообразные чувства и желания, не важно похоть или жажда убийства, а теперь вся эта шелуха слетела и остались мы обнаженными. Нас всех объединили те самые простые желания, что есть у каждого живого существа. Есть, спать, жить. Мы оловянные солдатики в руках у могущественного существа под название государства, по его приказу мы выстроимся в линию, и будем ждать смерти, и вряд ли найдем в себе силы воспротивиться ему, нас сломали и теперь склеивают для своих нужд. Где прежняя гордость в глазах теневых шишек, убийц, воров? Она была лишь пшиком, где мои мечты о славе? О героических подвигах? О почете? Они теперь тоже пшик. То, что не удалось группе моих сверстников из нашего городка, играючи сделали в этом лагере.
— Я думал, что тебе конец — внезапно раздался усталый голос у меня за спиной.
Медленно повернув голову, я уставился на парня. А, точно это же Салек.
— Ну, все думали, что тебя Физ прикончил — пояснил он, отвечая на мой немой вопрос — а вас оказывается, в карцер кинули.
Больше он ничего не сказал, толи сил не было, толи желания, а возможно ни того не другого.
— Подъем! — скомандовал мастер Грен и мы встали.
— Стройсь! Копья наклонить! — раздавались команды мастера Грена.