Чайн пошел к павильону. Обширная постройка располагалась на небольшом плато к югу от дворца. Небо медленно выцветало под натиском вечера, тени удлинились и потеряли форму. Тысячи огней опутали стены павильона, отчего здание мерцало, как отдаленный улей. Они напомнили Динасу стены Императорского Дворца на Терре, окруженные бастионами среди гор и высокими валами, освещенные миллиардами окон и прожекторами, направившими свои лучи высоко в небо. Ни один человек не мог смотреть на это зрелище, не испытывая никаких эмоций. Великую стену Чжунго можно было заметить с орбиты, а сам Императорский Дворец был виден даже с Марса.
Чайн вошел в павильон и остановился для проверки. На Самеранте, два года назад, служба безопасности пропускала его без необходимых проверок, не желая останавливать Черного Люцифера. Чайн настоял на обязательном выполнении всех деталей. Форма могла быть украдена или скопирована. Никому нельзя было попасть к Лорду-Командиру, без подтверждения того, что он тот, за кого себя выдает.
Динас немного задержался, чтобы переброситься парой слов с Эймоном и Беллоком, двумя Люциферами, которым он больше всего доверял. Он сказал им о записке и приказал вернуться во дворец и продолжить поиски. Постороннему их беседа показалась бы странной. В ней не было ничего дружеского. Короткие приказы и инструкции и ничего больше. Черные Люциферы общались сухо, сообщая лишь необходимые факты. Они оставляли другим строить догадки.
Динас уже понял, что означала записка, и был уверен, что Беллок и Эймон тоже поймут это. Как и ожидалось, в Мон Ло, на территории дворца, процветал шпионаж. Шпионы явно хорошо обучены и отлично экипированы. А вот на кого они работают было непонятно. Чайн заподозрил бы Нуртийцев, но ни один Нуртиец не оставит записку, написанную на Низком Готике, если только имперцы не недооценили способности врага к психологической войне.
Записка много чего означала, но самое главное — она означала самонадеянность. Это фатальная слабость любого человека. Подверженность эмоциям. Прокрасться незамеченным мимо системы охраны дворца очень трудно. Зачем прятаться и уклоняться от обнаружения, если ты признаешь, что ты прятался? Чайн решил, что либо с ним кто-то играет, либо этот кто-то настолько уверен в себе, что это для него как спорт.
Так или иначе, самонадеянность.
Записка сообщила ему все, что нужно. Использованный язык, построение фразы, почерк, тип пера, остатки чернил, происхождение камня, которым придавили бумагу.
Шпион, добыча Чайна, предал сам себя десятком различных способов. Самым главным была его дерзость.
Динас снял свой черный шлем и вошел в главный зал павильона. Там шла беседа лордов человечества с полубогами.
— Кон, любовь моя, — томно прошептал дракон, облизывая его красным языком.
Грамматикус вырвался из зубастых челюстей и проснулся. Рахсана улыбнулась, поглаживая его по щеке.
— Черт. Который час? — спросил он.
— Ночь закончилась, Кон. Лорд Альфарий сейчас в павильоне с Лордом-Командиром.
Грамматикус быстро сел.
— Мне нужно идти. Я должен быть там.
— Лучше побудь со мной, Кон.
— Мне жаль, но я не могу.
Он начал быстро одеваться. Рахсана посмотрела вокруг.
— Знаешь, мне кажется здесь кто-то был.
— Да, — кивнул Джон. — Геноводы.
— Что они искали?
— Меня, — улыбнулся он.
На губах Наматжиры медленно появлялась улыбка.
— Я, конечно, не эксперт, но не можете же вы все быть Альфариями?
Тот, кто назвался Альфарием на Великом Приветствии откинул голову назад и рассмеялся.
— Конечно нет. Мой Легион — единое целое, мы делим все. Идентичность можно использовать как оружие, повернув к противнику лишь одно лицо. Как бы то ни было, здесь мы друзья.
Лорд-Командир стоял в одном конце помещения, окруженный Черными Люциферами и старшими офицерами. На полу лежали шкуры различных зверей, служащие коврами. Серендип, тилацин Наматжиры, устроился в темном углу.
Перед Лордом-Командиром возвышались четверо Астартес в пурпурных доспехах. Немного впереди находился Альфарий, все еще без шлема. Его медная кожа мерцала в золотом свете. Трое других присоединились к ним позже. Как с ужасом заметил Чайн, неизвестно откуда.
Динас пробрался в помещение через приоткрытую створку позади окружения Наматжиры. По пути он видел целые отряды прислуги, готовящиеся по первому приказу принести вино и еду.
— Я — Альфарий, — произнес гигант с медной кожей. — Со мной Инго Пек и Тиас Герцог, первый и второй капитаны.
Двое Астартес, стоявшие позади, вышли вперед, сняли свои шлемы и поклонились. Они тоже были лысые и с медной кожей. На первый взгляд все трое выглядели абсолютно одинаково.
Но Динас осмотрел их более внимательно. Нет, они не одинаковые. Очень схожие черты лица, несомненно, но они разные. Альфарий значительно выше своих капитанов. Более того, было едва уловимое различие в строении черепа, наклоне лба и бровей. Чайн имел честь находиться в присутствии Хоруса, и он видел подобную физиогномику. Также он заметил разницу в глазах, во взгляде. Холодные голубые глаза Альфария сияли так, что даже Чайну стало не по себе.
Что касается двух других Астартес, Герцог был чуть выше. Динас определил их рост смотря на верхнюю границу панели позади них. Во внешности Герцога и Пека тоже проглядывались различия. Чайн насчитал восемнадцать различий в положении их глаз, губ, структуре щек, мускулов шеи и носов. Герцог на двадцать лет старше. Пек уступал в габаритах второму капитану, но он явно сильнее и умнее. На голове Герцога Чайн увидел еле заметную тень, говорившую о том, что волосы Второго капитана были темнее, чем у остальных. Динас решил, что он побрил голову, чтобы напомнить своего Примарха. Коричневато-золотые глаза Инго Пека выделялись на фоне голубоглазых Примарха и Герцога.
— Приветствую вас, капитаны — поклонился Наматжира.
Астартес кивнули.
— А четвертый? — спросил Лорд-Командир.
Четвертый десантник не сдвинулся с места.
— Один из моих солдат. Он здесь как сопровождение, — сказал Альфарий. — Его зовут Омегон.
Воин поклонился, но шлем не снял.
«Первая ложь, — пронеслось в голове у Динаса. — Омегон явно не обычный солдат.»
Чайн прикинул примерный рост Омегона. Оказалось, что тот не ниже Примарха.
«Кто ты такой? — подумал Динас. — И зачем ты здесь?»
— Давайте поговорим о Нурте, лорд, — предложил Пек. — И о том, как нам закончить войну.
Наматжира улыбнулся.
— Привести мир к Согласию, — поправил он.
— Это война, сэр, — ответил Инго. — Я уверен, солдаты Имперской Армии согласятся со мной. Так что давайте не будем о политических терминах и не будем забывать о тех, кто уже погиб.
Генерал Дев и Лорд Вайлд кашлянули, подтверждая сказанное Астартес. Некоторые из офицеров в знак одобрения громыхнули мечами и щитами.
Наматжира поднял руку, призывая к тишине.
— Конечно это война, сэр. Люди умирают. Мои люди умирают. Но это все еще приведение планеты к Согласию, или вы ставите под сомнение план Императора?
Пек покачал головой.
— Нет. Я ценю действия Императора и полностью поддерживаю его.
— Он создает идеальную утопию, — бросил Герцог.
— И объединяет человечество путем насилия, — добавил Пек.
— Мы не против такого подхода, — вновь взял слово Тиас. — Человечество всегда продвигалось только этим путем.
— Даже если такие цели противоречат выживанию вида, — сказал Первый капитан.
— Любые недостижимые политические амбиции рано или поздно развращают.
— Невозможно создать идеальное государство, — медленно произнес Пек. — Все попытки обречены на провал, потому что совершенство — абсолют, недостижимый для несовершенных существ.
— Утопия это опасный миф, преследуемый дураками.
— Лучше править, поддерживая недостатки человечества.
— И мы говорим это, чтобы кровь, пролитая Имперской Армией ради достижения этих целей, не была забыта, — закончил Герцог.