— Пожалуйста, скажи почему.
— Кониг Хеникер, — ответила она. — Вы ищете Конига Хеникера и думаете, что я знаю где он.
— А вы это знаете, уксор?
Она покачала головой.
— Хорошо. А ты знаешь настоящее имя Конига Хеникера?
Она внимательно на него посмотрела.
— Вижу, что нет. Никто не может подделать такую реакцию. Настоящее имя твоего любимого Конига — Джон Грамматикус.
— Джон?
— Грамматикус. Джон Грамматикус. А что насчет Кабалы, уксор? Что вы знаете о Кабале?
— Я не знаю, что это.
— А я вижу, что знаете. Так же, как вы не могли подделать первую реакцию, вы не можете скрыть и эту. Вы знаете о Кабале.
Рахсана прикусила губу.
— Он просто упоминал об этом, вот и все.
Альфарий пристально посмотрел на нее с почти добрым выражением лица.
— Помогите мне помочь вам, уксор. Где Кониг Хеникер?
— Я не знаю, я правда не знаю. Он долго был со мной, но вчера он пропал сразу после Великого Приветствия. Я не знаю где он.
— Посмотрим, — сказал Альфарий и кивнул. Гораздо меньшая, также одетая в мантию фигура вошла в комнату и встала рядом с Примархом. Рахсана моргнула и попыталась сфокусироваться. Хотя она отчетливо видела закутанный силуэт, она не смогла различить черты его лица.
— Это Шир, — сказал Альфарий. — Он поможет вам избавиться от сомнений. Крепитесь, — добавил он.
Большое помещение центра безопасности дворца заполнял треск когитаторов, шум адептов и систем охлаждения, установленных вдоль стен.
Он сел в свое кресло и прошел проверку биометрического кода. Оператор, которого он заменял, пожелал ему спокойной ночи.
— Приветствую, адепт Арум, — появилась на экране надпись.
Отлично. Это он.
Адепт Арум напечатал свой код доступа. Экран заполнили строчки данных. Он наклонился поближе и начал изучать их.
— Внимание! — произнес старший адепт, и все операторы напряглись.
— Нет-нет, продолжайте, — сказал Динас Чайн, стоявший рядом.
Адепт Арум рискнул обернуться. Чайн что-то тихо обсуждал со старшим адептом метрах в пяти от него.
Арум решил продолжить работу.
Он печатал быстро, используя украденный биометрический код.
«Уксор Рахсана… официальные исследования… действия Черных Люциферов за последние пятнадцать часов… о, моя любовь, что я с тобой сделал?»
— Ты, — раздалось у него за плечом.
Адепт Арум быстро обернулся. Возле него стоял Динас Чайн.
— Сэр?
— Почему ты получил доступ к этим данным?
— Я выполняю приказ, сэр. Приказ уксора Примус Гено пять два.
— Чистят следы, — хмыкнул Чайн.
— Мне тоже так кажется. Они знают, что предателя ищут в их рядах.
Чайн кивнул.
— Ладно. Продолжай. Выполнишь приказания уксора Примус, но сначала скопируй результаты для меня.
— Сэр?
— Это приказ.
— Хорошо, сэр.
Чайн вернулся к старшему адепту и возобновил разговор.
Адепт Арум вернулся к работе. Он изучал доклад Люциферов о допросе в тот день. Два имени.
Он вытащил свой станционный ключ и встал. И старший адепт, и Динас Чайн повернулись к нему.
— Адепт?
— Мне нужен доступ к архиву.
— Хорошо, Арум, — кивнул старший адепт и вернулся к разговору.
Арум покинул помещение. В коридоре он сбросил свою красноватую мантию адепта. Джон Грамматикус спрятал их и направился вниз по коридору.
Два имени. Сонека. Бронци.
Динас Чайн внезапно прервал старшего адепта.
— Этот человек, — сказал он, указывая на оставленный когитатор.
— Арум, сэр? — спросил старший адепт. — Он надежный товарищ и хороший работник. В чем проблема, сэр?
— Нечто… Нечто знакомое, — пробормотал Динас.
— Сэр?
— Я скоро вернусь, — сказал Чайн и вышел из помещения. Коридор был пуст.
Глава двенадцатая
Нурт, Порт Мон Ло, Черный рассвет
Первым, кто осознал, что что-то происходит, был субадар Занзибари Хорт по имени Лек Танха. Танха проснулся рано, еще до рассвета, с тяжелой головой и желанием поспать еще. Но, пересилив себя, он надел ботинки и плащ, и взобрался на вершину земляного вала, чтобы пронаблюдать за сменой вахты.
Первый свет едва начал розоветь в темном небе. Дул легкий ветерок, несясь по земле между обширным земляным укреплением и осажденным городом в призрачном тумане, перемещавшимся, подобно дымовой завесе.
Танха проверил свое оружие и поговорил с двумя дежурными офицерами. Он вошел в наблюдательный редут, укрепленную платформу на выступе земляного укрепления, находившуюся под открытым небом. Он достал полевой бинокль и навел его на Мон Ло.
— Что это? — спросил он, фыркнув.
— Что именно? — спросил редутный вокс-офицер.
Отдаленный ветер разносил крик, до сих пор звучавший как звон в ушах. В воздухе витал аромат полыни.
— Этот запах, — сказал Танха.
— Проклятые неверные что-то жгут, — сказал вокс-офицер. — Ладан?
— Нет, — сказал Танха. — Что-то другое.
Он посмотрел вверх и вслушался. Отдаленный звук смешивался со звоном. Танха положил руку на парапет редута из мешков с песком. Он чувствовал глубокую, зловещую дрожь.
— Вызови генерал-майора по воксу, — быстро сказал он.
— Что, — удивился вокс-офицер. — В такое время?
— Вызови Дева на связь немедленно! — приказал Танха.
Вокс-офицер взялся за свое устройство. Танха вновь поднял полевой бинокль и вгляделся во вьющуюся туманную гряду.
Субадар Лек Танха увидел то, что к ним приближалось.
Ему удалось произнести, отчаянно заикаясь, первые два слога имени своей жены.
Затем он умер.
В километре к западу, ровно тридцать секунд спустя, Династ Черикар, старший командующий Второго Подразделения Шипов Реньо, резко обернулся к своему трибуну, Лофару.
— Разве отсюда слышно море? — спросил он.
Трибун покачал головой.
— Нет, сэр.
— Но ты же слышишь этот звук? Как будто волна разбивается о берег?
Лофар колебался.
— Я что-то слышу, — признал он наконец.
Они шли на вершину земляного укрепления, на обычное утреннее патрулирование. Черикар обернулся и посмотрел на восток. Большая туча, похожая на туман, окутала вершину земляного укрепления на расстоянии в километр. Она висела в воздухе, как бледный холм, которого раньше там не было.
— Что это? — спросил Черикер. Лофар не ответил. Дощатый настил под их ногами задрожал.
Династ и его трибун инстинктивно подняли шипы на своих доспехах, оснастив себя психовосприимчивыми стальными иглами, которые и дали название полку. Окруженные со всех сторон смертоносными лезвиями, они вытащили оружие, и обернулись, чтобы встретить атаку.
Красивые, механизированные лезвия на их старинных доспехах не спасли их, так же, как и оружие в их руках.
— Вставай! — ревел Тче. — Вставай немедленно!
— Убирайся, или я убью тебя, — сказал Бронци своему паше, и перевернулся на кровати.
Тче пнул своего гетмана в задницу, представлявшую собой очевидную цель.
— Вставай! — закричал Тче.
Бронци поднялся, потирая зад, ничего не видя в полумраке палаты.
Его разум путался, пытаясь отделить частицы сна от реальности.
В одном он был уверен: обычно паши Гено не будили своих гетманов пинками.
— Что такое? — спросил Бронци.
Тче уставился на него. В глазах паши стояло беспокойство, которое у такого большого и мускулистого человека редко увидишь в глазах.
— Поднимайтесь, гет, — повторил Тче.
Бронци к тому времени уже достиг дверей палаты, подпрыгивая, пытаясь бежать и одновременно надевать ботинки. Он уже мог слышать это, ясно как день.
Ропот.
С расстояния война издавала специфический звук. Трясение земли, вибрация двигателей, скрежет оружия, глухие взрывы, выкрики; все это смешивалось вместе в своего рода зловещий ропот, дикое ворчание монстра, просыпающегося за холмом.
Гуртадо Бронци слышал ропот десятки раз в своей жизни. Он всегда предвещал дни, которые ему повезло пережить, или часы, которых он никогда не забудет.
Снаружи на них падал первый свет. По лагерю прошлось волнение, когда Джокеры приводили себя в готовность. Бронци посмотрел на небо. Медленно идущие облака были окрашены в розовый цвет, как кровь в воде или шелк Нуртийцев. В зловонном дыхании ветра он чувствовал запах полыни. К востоку, то, что походило на обширную, медленно надвигающуюся пылевую бурю, накрывало армейские линии, закрывая даже темное плечо земляного укрепления.