— Конечно нет. Мой Легион — единое целое, мы делим все. Идентичность можно использовать как оружие, повернув к противнику лишь одно лицо. Как бы то ни было, здесь мы друзья.
Лорд-Командир стоял в одном конце помещения, окруженный Черными Люциферами и старшими офицерами. На полу лежали шкуры различных зверей, служащие коврами. Серендип, тилацин Наматжиры, устроился в темном углу.
Перед Лордом-Командиром возвышались четверо Астартес в пурпурных доспехах. Немного впереди находился Альфарий, все еще без шлема. Его медная кожа мерцала в золотом свете. Трое других присоединились к ним позже. Как с ужасом заметил Чайн, неизвестно откуда.
Динас пробрался в помещение через приоткрытую створку позади окружения Наматжиры. По пути он видел целые отряды прислуги, готовящиеся по первому приказу принести вино и еду.
— Я — Альфарий, — произнес гигант с медной кожей. — Со мной Инго Пек и Тиас Герцог, первый и второй капитаны.
Двое Астартес, стоявшие позади, вышли вперед, сняли свои шлемы и поклонились. Они тоже были лысые и с медной кожей. На первый взгляд все трое выглядели абсолютно одинаково.
Но Динас осмотрел их более внимательно. Нет, они не одинаковые. Очень схожие черты лица, несомненно, но они разные. Альфарий значительно выше своих капитанов. Более того, было едва уловимое различие в строении черепа, наклоне лба и бровей. Чайн имел честь находиться в присутствии Хоруса, и он видел подобную физиогномику. Также он заметил разницу в глазах, во взгляде. Холодные голубые глаза Альфария сияли так, что даже Чайну стало не по себе.
Что касается двух других Астартес, Герцог был чуть выше. Динас определил их рост смотря на верхнюю границу панели позади них. Во внешности Герцога и Пека тоже проглядывались различия. Чайн насчитал восемнадцать различий в положении их глаз, губ, структуре щек, мускулов шеи и носов. Герцог на двадцать лет старше. Пек уступал в габаритах второму капитану, но он явно сильнее и умнее. На голове Герцога Чайн увидел еле заметную тень, говорившую о том, что волосы Второго капитана были темнее, чем у остальных. Динас решил, что он побрил голову, чтобы напомнить своего Примарха. Коричневато-золотые глаза Инго Пека выделялись на фоне голубоглазых Примарха и Герцога.
— Приветствую вас, капитаны — поклонился Наматжира.
Астартес кивнули.
— А четвертый? — спросил Лорд-Командир.
Четвертый десантник не сдвинулся с места.
— Один из моих солдат. Он здесь как сопровождение, — сказал Альфарий. — Его зовут Омегон.
Воин поклонился, но шлем не снял.
"Первая ложь, — пронеслось в голове у Динаса. — Омегон явно не обычный солдат."
Чайн прикинул примерный рост Омегона. Оказалось, что тот не ниже Примарха.
"Кто ты такой? — подумал Динас. — И зачем ты здесь?"
— Давайте поговорим о Нурте, лорд, — предложил Пек. — И о том, как нам закончить войну.
Наматжира улыбнулся.
— Привести мир к Согласию, — поправил он.
— Это война, сэр, — ответил Инго. — Я уверен, солдаты Имперской Армии согласятся со мной. Так что давайте не будем о политических терминах и не будем забывать о тех, кто уже погиб.
Генерал Дев и Лорд Вайлд кашлянули, подтверждая сказанное Астартес. Некоторые из офицеров в знак одобрения громыхнули мечами и щитами.
Наматжира поднял руку, призывая к тишине.
— Конечно это война, сэр. Люди умирают. Мои люди умирают. Но это все еще приведение планеты к Согласию, или вы ставите под сомнение план Императора?
Пек покачал головой.
— Нет. Я ценю действия Императора и полностью поддерживаю его.
— Он создает идеальную утопию, — бросил Герцог.
— И объединяет человечество путем насилия, — добавил Пек.
— Мы не против такого подхода, — вновь взял слово Тиас. — Человечество всегда продвигалось только этим путем.
— Даже если такие цели противоречат выживанию вида, — сказал Первый капитан.
— Любые недостижимые политические амбиции рано или поздно развращают.
— Невозможно создать идеальное государство, — медленно произнес Пек. — Все попытки обречены на провал, потому что совершенство — абсолют, недостижимый для несовершенных существ.
— Утопия это опасный миф, преследуемый дураками.
— Лучше править, поддерживая недостатки человечества.
— И мы говорим это, чтобы кровь, пролитая Имперской Армией ради достижения этих целей, не была забыта, — закончил Герцог.
Повисла напряженная тишина. Наконец Альфарий произнес:
— Я поощряю исследование философии кровопролития своими людьми, лорд. Они должны понимать, ради чего они убивают. Император пытается закрепить человечество в Галактике как одну из высших рас. Моя жизнь принадлежит ему и я не буду оспаривать это решение. Никто из моих воинов не будет. Мы просто смиряемся с методами, которыми он добивается своего. Идеальная утопия — неплохая цель, но достичь ее невозможно.
— Вы полагаете, что проект Императора ошибочен? — спросил Наматжира.
— Нисколько, — ответил Примарх.
— Лорд Альфарий, — сказал лорд Вайлд. — Как мы будем бороться с Нуртийской… магией?
— А мы не будем, лорд Вайлд. Мы погасим ее.
Подносы с едой оказались тяжелыми, а сколько им еще предстоит стоять здесь, около дверей в главный зал павильона, было неизвестно. Хуже всего было то, что он ничего не слышал. Голоса из помещения доносились слишком приглушенно.
Грамматикус полагал, что здесь он будет прекрасно слышать, но теперь требовалось пересмотреть план, иначе весь риск окажется бесполезен.
— Сэр? — прошептал он.
Один из камергеров подошел к нему.
— В чем дело?
— Сколько еще, сэр? — спросил Джон.
— Столько, сколько нужно.
— Сэр, этот соус остывает. Его нужно нагреть, иначе он может испортиться. Я не осмелюсь подать Лорду-Командиру и его гостям плохую пищу.
Камергер подумал и кивнул.
— Беги на кухню, но быстро. Нас скоро должны позвать.
— Да, сэр, — сказал Грамматикус и выбежал.
Снаружи, в темноте, он остановился и выбросил в урну поднос с едой.
Никто его не видел. Вдали виднелись Аутремары, патрулирующие периметр. Джон скользнул в ночь.
Он доверился своим логокинетическим талантам, но зная, что будет под наблюдением несколько минут, все же украл жилет, который носили слуги, чтобы укрепить маскировку, и надел его поверх своего.
Грамматикус достал из набедренного мешочка затемненные очки и надел их. Мир вокруг него изменился, став нечетким, едким, с красными оттенками. От павильона отходило множество кабелей, крепящих стены к земле. Между этими физическими препятствиями он сразу заметил множество сенсорных лучей, невидимых невооруженным глазом. Стоило задеть один из них, и охрана мгновенно обнаружит постороннего. Джон получше настроил очки.
Он проскользил вдоль павильона, переступая через лучи. Очки вели его. Здесь требовалось гораздо больше сноровки, чем тогда, когда он ускользнул от охраны на крыше кухонного блока. Три раза он замирал на месте, понимая, что заденет плечом или ногой передвигающиеся как живые, лучи.
Никакого очевидного входа не было. Грамматикус нашел удобное место и встал на колени, прислонив ухо к стене павильона.
Он различил голос Наматжиры и Лорда Вайлда. Также он услышал голос Альфария, но в нем было что-то необычное.
Они говорили о том, что делать с Нуртийской магией. Примарх снисходительным тоном объяснял Лорду-Командиру и его свите, что такое Хаос, однако говорил он весьма упрощенно. Альфа-Легион едва узнал о Хаосе, но его лидер уже рассказывает об этом понятии людям, еще меньше осведомленным в подобных делах. Альфа-Легион научится. И довольно скоро.
Грамматикус заслушался, и обнаружил за спиной Черного Люцифера когда было уже поздно.
Он встал и повернулся. Подкравшийся сзади Люцифер молчаливо занес свой меч для удара.