— Мы солдаты, — сказал Уордл, — и. должны умереть как солдаты. Таков обычай. Нас должны расстрелять на рассвете.
Халия внезапно поняла, что замышляет Бригадир. В нем тоже проснулся инстинкт выживания. Старый солдат старался затянуть время.
Она начала надеяться, что его план удастся. Ее горе и отчаяние из-за гибели Данецкого немного утихли благодаря усилиям Уордла. Он был человеком, который никогда не сдается. По крайней мере, так он говорил. В отличие от Дросса, который мог смириться с любым выпавшим ему жребием, и мистера Мунмена, которого, похоже, вообще ничто не заботило, Уордл обладал самым главным из всех человеческих желаний — остаться в живых в любых условиях.
Самозваный робот-судья, одетый в красную мантию, терпеливо ждал.
— У меня нет информации! — произнес наконец смотритель гарема.
— Потому что ты ничего вообще не знаешь, — вставил Дросс.
Уордл попытался остановить его, но толстый археолог отстранил предостерегающую руку.
— Потому что мы не знаем, — согласилась центральная фигура.
— А я знаю! — произнес Дросс. — Знаю, потому что мне тысяча лет.
— Ни один человек не может прожить тысячу лет! — заявили все три робота в один голос.
— Последний человек вступил с вами в контакт тысячу лет назад, — продолжал Дросс спокойно. — Я человек. Следовательно, мне тысяча лет.
— Поверхностная логика? — предположил смотритель гарема.
— Я в замешательстве! — засомневался робот Системы Безопасности. — Может быть, повесить убийцу?
— Они все требуют расстрела! — заявил робот-судья.
— Да, — подтвердил Дросс. — И поскольку я человек, а ты — машина, то знаю больше, чем ты, об обычаях людей.
— Вполне возможно, — согласился судья.
— Поэтому вы должны выполнить нашу просьбу.
— Я не могу подчиняться шпионам и диверсантам, — возразил судья.
— И убийцам, — добавил шепелявый голос. Дросс разочарованно покачал головой.
Халия почувствовала, как возбуждены Уордл и джакоб. Дросс снова включился в борьбу за выживание.
— Требую расстрела! — Голос Уордла громко звучал в пещере.
— Согласен! — наконец ответил робот-судья.
— У меня есть эффективные Системы Исполнения, — объявил робот Системы Безопасности. — Я подготовлю их.
— На рассвете, — уточнил Дросс.
— Согласен!
— Должна ли я уничтожить Систему Исполнения? — раздался нерешительный голос Системы Разрушения.
Лишь на одно мгновение лицо Дросса изменилось. Халия видела, как умирает надежда. Какое-то время он полагал, что сумасшедшие роботы совсем остановят Систему Уничтожения.
— Уничтожение откладывается до казни! — приказал судья в красном. — Мы уничтожим свои гуманоидные тела сразу же после совершения казни.
Три робота удалились через внезапно открывшееся отверстие в стене Центральной Командной Зоны.
Все поняли, что суд завершен.
— Рассвет! — Джакоб снова грыз свой кулак. — Сколько осталось до рассвета? И мы будем ждать здесь, как крысы? Рассвет начнется через несколько часов! Что мы можем сделать?
— Ждать! — лаконично ответила Халия.
Уордл показал на знакомое тюремное помещение.
— Ждать, — согласился он.
— Ждать и надеяться, — добавил Дросс. — У нас еще есть немного времени.
— Вы надеетесь, что Черная Армия погибла… правда? — спросила Халия.
— Вы видели, что диверсант добрался до панели управления, — ответил ей Дросс. — Интересно, выполнил ли он в конце концов свою миссию?!
— Если да, то чем это поможет нам? — заинтересовался Уордл. — Единственно, кто мог бы добраться до нас, — чужестранцы и наши спутники-туристы с экскурсионного корабля, если ракеты форта не взорвали их! Но чужестранцы не знают, как добраться до нас, а наши спутники просто не захотят искать!
Халия видела, что вспышка его энтузиазма иссякла.
— Может быть, роботы передумают? — нерешительно спросила она, вспоминая о трех чудовищных роботах, наскоро подготовленных, чтобы выполнить судебный ритуал.
— Нет, — возразил Дросс. — Боюсь, моя дорогая, что они снова управляемы. Мы имеем дело не с отдельными личностями, а с единым существом. Похоже, что Центральная Командная Система вернула форт под свой контроль. Может быть, она безумна и мстительна, хотя я в этом сомневаюсь. Но в целеустремленности ей не откажешь.
— Если бы мы могли придумать хоть что-нибудь! — Уордл снова зашагал без передышки взад-вперед, но так он выражал разочарование, а не целеустремленность человека, одержимого новой идеей.
— Если только Данецкий… — начал Дросс и сразу же остановился, увидев невольную вспышку горя Халии. Мистер Мунмен заметил это тоже. Дросс и Уордл следили за ним. Джакоб вышел из транса, вызванного страхом.
Воскресший Человек поднялся во весь рост и высоко поднял голову древнего робота.
Халия, увидев, что он делает, в отчаянии закричала.
Дросс побледнел. Джакоб попытался спрятаться позади кресла Дежурного Командира, издавая жалкий визг. Бригадир Уордл с каменным лицом глядел, не отрываясь, на самую необычайную загадку современного мира.
Воскресший Человек начал исчезать у него на глазах.
Именно поэтому все нормальные мужчины и женщины испытывали отчаянное недоверие к несчастным жертвам трагического искривления времени. Именно это было причиной отвращения, которое Воскресшие Люди вызывали у окружающих и у самих себя.
Воскресшие находились в неопределенном балансе времени. Они не старели и не взрослели. Каждый из них мог сам выбрать время и место своего исчезновения. Продолжительность жизни полностью зависела от них самих.
Мистер Мунмен решил, что настало время умереть.
— Нет! — закричала Халия, каким-то образом преодолев сильную тошноту, заставившую ее быстро вскочить на ноги. — Еще не конец! Вы не должны…
— Я слышал об этом раньше, — сказал Дросс. — Не надо, мой друг, — обратился он к мистеру Мунмену, — торопить судьбу! В этом месте уже достаточно смертей!
Мистер Мунмен постепенно превращался в призрак. Древний череп робота усмехался, глядя в его худое лицо.
— Трансформация! — пробормотал Дросс.
— Что? — сказал Уордл приглушенным шепотом. — Что, Доктор?
— Не позволяйте ему уходить! — шептала Халия остальным.
— Им известен секрет трансформации! — воскликнул Дросс восторженно. — И это случилось с нами — мне открылась вторая из величайших тайн космоса! Мне, Дроссу!
Халия понимала высокомерное изумление археолога. Единственный из потрясенных зрителей, он думал о себе, а не об исчезающей призрачной фигуре.
Она вспоминала одинокую фигуру Воскресшего Человека во время полета через галактику. Голова, плечи, тело, худые ноги — все превращалось в фосфоресцирующий туман. Голова робота все еще виднелась над растворившейся фигурой.
По Центральной Командной Зоне распространился запах тлена.
Но призрак обладал голосом.
— Скорее! — стонал голос. — Скорее, Доктор! Спросите его! Пусть он расскажет все, что помнит! Спросите его имя и вызовите Командира Конфедерации! Скорее, Доктор Дросс!
— Боже всемогущий! — воскликнул Уордл. — Что это?! Что это, Доктор?
— Трансформация, — повторил Дросс. — Смерть человека, который двести лет назад превратился в привидение, Воскресший Человек возвращается в свою могилу! Нет, Уордл, не спрашивайте больше ничего — посмотрите на голову робота! Видите?
Халия с трудом подавила крик. Ее ужас превосходил все, что можно только представить, и она молчала, чтобы не нарушить постепенное угасание нематериального существа, стоявшего перед ней. Что говорил Дросс? Трансформация? Трансформация чего?! И во что?!
Она увидела, что голова робота наполнилась разумом. Его гуманоидное лицо весело скалилось. Он ждал вопросов.
— Она… она живая, Дросс! Черт побери, она глядит на нас! — прохрипел Уордл.
Призрак, который все еще держал череп, произнес со вздохом:
— Скорее спрашивайте!
— Спросить у него? — повторил Уордл. — Спросить у этой головы?!
— Да! — пробормотал Дросс. — Вы не понимаете? Мистер Мунмен сделал выбор. Всего на несколько минут — пока сможет сдержать силы вечности — он пробудил к жизни другое существо! Он пересек вечность и привел к нам кого-то из могилы! Эта голова, Уордл, — точка фокусировки для кого-то, кто ходил по форту в дни Конфедерации!