Липоксай утратил свой неизменный румянец во всю щеку. Шаман стал белее мела. Переходя от одного калеки к другому, энари накладывал повязки с целебными травами и ласково разговаривал с увечными. Может быть, последнее было еще важнее лекарств.
Но сами чудовищные размеры задачи вскоре опустошили его торбу с лекарствами и истощили дух ясновидящего. Он рухнул в грязь и горько зарыдал. Это был плач человека, не привыкшего к слезам. Липоксая душило отчаяние.
– Пятьдесят глаз! Я видел их! Я видел их и не понял! – кричал он горестно. – Я видел их! Видел!
Волосы на затылке Виридовикса приподнялись дыбом. Он вспомнил видение энари. Что еще видел тогда Липоксай? Пятьдесят глаз, дверь в горах и два меча. Галл содрогнулся и сплюнул, чтобы отогнать дурное предзнаменование. Лучше бы ему никогда не иметь дела с предсказанием Липоксая.
Таргитай замер, как человек, который, проснувшись, обнаружил себя все в том же кошмарном сне.
– Мой сын!.. – простонал он. – Мой клан!..
Он схватился за голову, вскрикнув от неожиданной боли. Левая рука отказалась повиноваться. Покачнувшись, как старое дерево в бурю, Таргитай рухнул ничком.
Сейрем бросилась к отцу. Виридовикс последовал за ней. Борэйн была уже рядом с мужем. Она ласково водила руками по его лицу и бороде, вытирая грязь рукавами нарядного платья. Липоксай, забыв о своем горе, спешил к вождю.
– Освободите же меня, будь все проклято! – крикнул Батбайян, дергая связанными руками. Кто-то разрезал веревку. Лишенные своего зрячего товарища, пленники замерли на месте, боясь двинуться дальше. Батбайян, все еще со скрученными за спину руками, пробился сквозь толпу и неловко склонился над отцом.
Правая сторона лица Таргитая перекосилась от муки, а левая стала вялой, как растопленный воск. Один зрачок был крошечным, другой расширился. Воздух хрипло вырывался из клокочущего горла. Хаморы и Виридовикс бессильно смотрели, как дыхание Таргитая становится все тише и тише… пока оно не замерло окончательно. Липоксай закрыл остановившиеся глаза. Борэйн со стоном обняла мужа, пытаясь вдохнуть в него жизнь, но все уже было бесполезно.
Глава тринадцатая
После того как Марк прошел испытание наркотиком правды, Император долго не вызывал его к себе. Туризин – не Вардан Сфранцез; Гавр не мог наслаждаться видом человека, которого унизил. Трибун, со своей стороны, был рад, что его оставили в покое. Он наконец завершил свой бесконечный рапорт и отправил его Автократору. Записка с уведомлением о том, что рапорт получен, вернулась к Марку в тот же день.
Гарсавра оставалась в крепких руках Гая Филиппа. Йезды Явлака пробовали было грабить окрестные деревни. Об этих происшествиях старший центурион отписал своему командиру с предельной лаконичностью:
«Явлак приходил. Разбит вдребезги».
Известие о победе обрадовало трибуна. Впрочем, еще больше оно обрадовало бы его несколько недель назад. Мир чиновников – обитателей Большой Тронной Палаты – был отделен от шума битв и сражений тихим, неумолчным шуршанием пергаментов. Легионеры неплохо справлялись и без Марка. Мысль об этом еще острее заставила Скавра ощущать свою бесполезность.
Большую часть времени Марк проводил за письменным столом той комнаты, которую занимал. Он намеренно сужал свой мир как только мог. Сейчас в Видессе было очень немного людей, с которыми он мог общаться.
Как-то раз, идя по коридору, он заметил одного из слуг Алипии Гавры – тот стучал в дверь комнаты Марка. Марк тихо отошел за угол и притаился там, пока слуга не удалился, ворча себе что-то под нос.
Если бы не Сенпат и Неврат, Скавр полностью замкнулся бы в своем крошечном безотрадном мирке. Когда они в первый раз явились навестить его, он даже не собирался открывать им.
– Я знаю, ты там, Скавр, – сказал Сенпат через дверь. – Ну поглядим, кто дольше не выдержит. Я все равно буду стучать.
Не без помощи своей жены Сенпат поднял такой барабанный бой, что у трибуна зазвенело в ушах. Он сдался.
– У тебя крепкие нервы, – заметила Неврат. – Я уж решила, что мы проторчим у тебя под дверью всю ночь и вымокнем до нитки.
– Простите меня, – сказал Марк не слишком искренне. – Входите. Вам и вправду надо обсушиться.
– Нет уж. Это ты сейчас пойдешь с нами, – заявил Сенпат. – Я нашел таверну, где есть достаточно сухое вино. Такое, как тебе нравится. Ну а если я ошибся – просто выпей побольше, чтобы не обращать на это внимания.