Из палатки, ковыляя и опираясь на плечи Дизабула, вышел Аргун. Ариг !`.a(+ на брата недоверчивый взгляд и громко закричал, требуя тишины. Всадники кольцом окружили своего вождя. Остальные аршаумы, привлеченные происходящим, подошли ближе. Через толпу провели лошадь кагана.
– Поглядим, сможете ли вы хоть раз действовать заодно, – сказал Аргун своим сыновьям.
Дизабул дернул губой, Ариг сжал зубы. Но вдвоем они дружно усадили отца в седло. Руки Аргуна ласково погладили поводья – он не мог прикасаться к ним так долго! Ноги все еще не повиновались старому кагану. Ариг помог отцу вдеть их в стремена, а после привязал, чтобы они не выскальзывали. Но, несмотря на это, гордая улыбка скользила по лицу кагана.
Громкие радостные крики понеслись по рядам кочевников, когда они вновь увидели своего вождя на коне. Для аршаумов человек, который не мог сесть в седло, жив лишь наполовину.
– Принеси штандарт! – велел Аргун воину, который подал ему копье с длинным черным халатом Боргаза. Аргун поднял его так высоко, что даже самые отдаленные зрители смогли увидеть это знамя.
– На Машиз! – крикнул Аргун.
Аршаумы мгновение молчали, а потом отозвались на боевой клич, взметнув в воздух луки, сабли и копья.
– На Машиз! На Машиз! На Машиз!
Крики звенели в ушах Горгида.
– Ма-шиз! Ма-шиз! Ма-шиз!
Кочевники помчались к своим коням, оставив истоптанным большое пространство. Скилицеэ, улыбаясь, сел в седло.
– В конце концов, не так уж важно, возьмут они Машиз или нет, – сказал он Гуделину. – Вулгхаша в любом случае прошибет пот, когда он выступит против нас.
– В такую погоду никого не может прошибать пот, – убежденно сказал бюрократ, вскарабкиваясь на коня. – Лучше бы нам все-таки не подохнуть и не отморозить себе ничего… Иначе моя любовница будет очень разочарована.
– Любовница? А как насчет твоей жены?
– Жена! Она-то по завещанию получит все мое добро.
Скилицез хотел добавить что-то еще, но новые крики кочевников заглушили его слова.
Со штандартом в руке Аргун двинулся на восток, держась в высоком седле очень прямо. Только крепко сжатые губы выдавали, как трудно давалась старому кагану эта величавая осанка. Как обычно, оба его сына скакали по правую и левую руку от отца. Возможно, подумал Горгид, каждый из них не хотел оставлять другого с отцом наедине.
Аршаумы, по одному и отрядами, следовали за вождями. Гуделин очень хотел ехать на крытой телеге позади кагана, но Скилицез был решительно против.
Несмотря на свою железную волю, Аргун не выдержал такой скачки слишком долго и поехал медленнее. По дороге Аргун забрасывал Скилицеза вопросами о земле, расположенной к востоку от Шаума.
Разговоры о методах ведения войны в горах и степи вскоре осточертели Горгиду. Несмотря на то что каган проводил своего спасителя разочарованным взглядом, грек решительно отправился на поиски Толаи. Он хотел бы вдоволь наговориться с шаманом о лекарственных растениях. Такая тема куда ближе его сердцу.
– Одни из корней, что ты мне дал, пахнет как… – Горгид запнулся: он не мог подобрать слова на языке аршаумов. – Он оранжевый, вот такой длины и чуть толще большого пальца.
– Морковь, – понял шаман.
– Спасибо. У нас ее только едят. Больше ничего. А вы – для чего используете?
– Смешиваем с ночным суланумом и корнями руты, еще туда – дикий мед. Лечит от… – Толаи произнес слово, которого грек не знал. Шаман усмехнулся и сделал жест, после которого сомнений не осталось.
– От геморроя, понимаю.
Для аршаумов, которые не слезали с седла, эта болезнь могла стать $.".+l-. крупной неприятностью.
Грек уточнил:
– Эту мазь вы принимаете внутрь… едите? Или… э-э… Кладете туда, где… м-м… где болезнь?
– Делаем кашицу, кормим больных. А чтобы класть туда, где болезнь, есть мазь из гусиного жира, яичного белка и сока диких роз. Растираем больное место. Смягчает.
Горгид наклонил голову в знак согласия.
– Попробуй добавлять к этому снадобью немного меда. Мед обычно очень помогает. Это очень хорошее противовоспалительное.
Подобные беседы доставляли греку куда больше удовольствия, чем ожесточенные споры о том, как лучше перебить какую-нибудь засаду на горной тропе.
Спустя некоторое время Горгид ощутил чувство вины. Все-таки он явился в степи как историк, а не как врач. И потому перевел разговор на другую тему.
– Скажи, Толаи, почему ваш народ и хаморы так не похожи друг на друга?
Толаи нахмурился.
– Зачем народу аршаумов быть сходным с «волосатыми»? – В его голосе прозвучало столько же пренебрежения, сколько в тоне Горгида, когда тот говорил о «варварах».