…Не Евгений.
Из-за отъехавшей двери на меня глянули два внимательных серых глаза, приоткрытых чуть шире, чем у обычного человека. Стоящий перед дверью человек на первый взгляд не выделялся ничем. Ни особой стати, ни особой формы, ни особого оружия. Человек себе, и человек. Только нервный какой-то. Казалось, он не может спокойно стоять на одном месте. Его тело постоянно совершало какие-то микродвижения. То палец шевельнется, то глаз дернется, то голова сдвинется на волос в сторону. Не знакомому с этим явлением чужак показался бы странным. Я был знаком, и мне он не казался ни странным, ни… человеком.
Интрепид. Бесстрашный. Существо, так же как все конвергены, сохранившее внешние и большинство внутренних признаков человека, но человеком, тем не менее, не являющееся. На современной Земле интрепиды используются только в качестве бойцов. Ближний круг охраны, не жалеющие себя ради охраняемого объекта, либо спецчасти, бросающие не ведающих страха бойцов в самые жаркие мясорубки, то и дело вспыхивающие на всем пространстве, окружающем внешне абсолютно благополучную Землю.
Бесстрашные не знали слова «невозможно». Для них мир четко делился на две неравные части: «приказ» и «смерть». А свою жутковатую славу они заслужили тем, что значимость второй части у них была значительно меньше. Любой из оставшихся на Земле людей слишком ценил себя, чтобы на равных противостоять существу, для которого разница между существованием и небытием была весьма условной. А интрепиды знали только то, что приказ должен быть выполнен в любом случае, и шли к этому выполнению, невзирая ни на какие препятствия. К слову, потеря руки, ноги, головы и прочих органов тела тоже не считалась препятствием.
Я вздохнул про себя. Тут мы, дэ-ка, с ними очень похожи. Да что там похожи, одно лицо: нам тоже умирать можно только после выполнения задания. Хотя считать себя равным нелюдям было как-то странно.
– Егор Савойский, – коротко бросил я.
Не пытаясь поставить на место нелюдя, чего мне с ним делить, просто оповещая, что я тот, кого можно пропустить. Еще одна, считай, автоматическая проверка.
– Дэ-ка шестой группы допуска, вызван оперативным дежурным. Наряд номер 24–21.
Интрепид моргнул, на сей раз осмысленно, дернул плечом чуть сильнее и, освобождая проход, скользнул в сторону неуловимым движением. Настолько неуловимым, что я, дэ-ка, которому диссонансные явления окружающего мира вбивались в чувство опасности на уровне рефлексов, сам чуть не прянул вбок, уходя с линии атаки. Очень уж непривычно быстро двигался «бесстрашный». Неприятно быстро. Случись что, с этими противниками лучше не встречаться.
– Ха, полторы минуты запаса. Ровно. Секунда в секунду. Узнаю школу старика Шамеля, – прогудел откуда-то из-за прозрачной стены, перегораживающей помещение, знакомый голос. И опять… Голос был знакомым настолько, что, диссонируя с ожидаемой обстановкой, он не хуже интрепидовского движения заставил весь мой организм подобраться и напрячься. В третий раз за последние двадцать минут. Да уж, задание выходит что надо.
Этот голос тут раздавался редко. Но если раздавался, то ординарным случаем не пахло и близко. Но чувство опасности молчало. Не было ее впереди. А вот изменения, те самые «просто изменения», были. И я их чувствовал, как только что съеденную конфету. Странную конфету, надо сказать.
Ой-ей-ей, что же такое-эдакое происходит в и без того нескучной жизни дальнего курьера Управления Фельдъегерской Связи «В» Егора Савойского? Что-то непонятное… Ну, да сейчас разберемся.
Это уж потом, когда все произошло, я понял, насколько был наивен. Разберемся, как же. Ага… Но это было потом. А сейчас все казалось простым и понятным, как приказ на экспедицию, который я должен был вот-вот получить.
– Хорошо он все-таки вас дрючил в Академии на пунктуальность и запас по времени. Ничем его наука не вышибается, – крупный седоволосый мужчина в мундире Экспедиционного Корпуса Земли вышел из-за стойки с уникомпами. Его гулкий бас заполнил просторное помещение оперативного центра. – Хотя надо отдать должное и тебе. Наука без практики ничто. Молодец. Орел.
Внушительная лапища хлопнула меня по плечу.
– А возмужал, возмужал, настоящий волк дальнего космоса, – мужчина расплылся в добродушной улыбке. – Ну, здравствуй, дэ-ка шесть, Егор Савойский.
– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант, – мои губы сами собой расплылись в улыбке.
На самом деле я не считал, что за год, который мы не виделись, я так уж сильно изменился и возмужал, но похвала самого Парсека, как еще в незапамятные времена прозвали командира одного из самых известных крыльев Экспедиционного Корпуса, тогда еще просто майора Дмитрия Ивановича Дыхова, была приятна. Тем более что для меня он так до сих пор и остался дядей Митей. Другом, нет, пожалуй, все же не другом, а скорее близким приятелем семьи, но тем не менее…