Вскоре вспыхнул сильный огонь. Плам устроил в нише своего коня и сложил рядом значительный запас веток. Получилось хорошее убежище. Спереди огонь оберегал его и предупреждал о врагах, сзади древесная стена защищала его спину.
Он проверил оружие. С ним был только небольшой топор, чудесно сбалансированный для метания в цель, и аквилонский кинжал. Короткое лезвие кинжала, широкое и крепкое, было наточено, как бритва. Из крепкой прямой ветки славин кинжалом вытесал импровизированное копье, чье оконечье обжег на огне. Он пожалел об оставшихся на постоялом дворе дротиках, а также и о плаще. Сегодня утром он отправлялся на базар, а не на охоту или войну!
Плам присел на корточки возле согревающего огня и всмотрелся в окружавшую его темноту. Даже его орлиные глаза не могли различить что-либо далее, чем в десяти шагах. Отблески буйного огня рисовали фантастические видения. Насколько зловещим был этот лес!
Внезапное предчувствие опасности заставило Плама вскочить на ноги. Среди треска костра его чувствительный слух уловил и другие звуки: шлепанье множества тяжелых шагов по трясине. Кто-то шел сюда, привлеченный огнем. И это кто-то не был зверем!
Плам быстро побросал в огонь весь запас сучьев. Потом швырнул горящую головню в высохший пень. В бою не помешало бы побольше света. Обитатели загадочного леса, в отличие от человека, по-видимому, отлично видели в темноте. Огонь охватил мертвую плоть погибшего лесного великана.
Из мрака выплыли гротескные фигуры, безобразные и угрожающие. Громадные сгорбленные силуэты, сжимающие суковатые палки в длинных, достигающих до земли, руках. Тяжелое зловоние повисло над поляной.
Ярдах в десяти от костра ужасные существа остановились для того, чтобы их светящиеся во мраке глаза привыкли к свету пламени. Буйно разгорающийся огонь хорошо осветил все вокруг и Плам смог рассмотреть чудовищ.
Твари были покрыты жирной лоснящейся шерстью, у них были некрасивые уродливые головы с длинными заостренными ушами и маленькими поросячьими глазками. Сквозь полураскрытые слюнявые губы были видны огромные пожелтевшие клыки. От огромных тел исходила колоссальная сила. Они были похожи на оживших страшилищ из самого гнусного ночного кошмара.
Ледяные щупальца страха на миг сжали в неумолимые объятия сердце молодого славица. Он тряхнул головой и так сжал оружие в руках, что косточки на кулаках побелели. Даже если бой окажется безнадежен, то Плам постарается убить столько этих отвратительных исчадий мрака, сколько успеет! В его глазах разгорелся холодный огонь решимости, как у загнанного охотниками волка.
Со злобным сопением орда монстров рванулась к костру. Мерзкое зловоние ударило юноше в ноздри. Это был запах смерти! Человек напрягся, как стальная пружина, приготовившись дорого отдать свою жизнь.
При скудном свете заходящего солнца Конан достиг опушки леса. Он натянул поводья и остановил громадного аквилонского жеребца. Животное не выглядело уставшим. Только немного покрытые пеной губы говорили о том, что оно мчалось галопом несколько лиг.
— Кром! Опять этот лес! Проклятье! — свирепо выругался киммериец и, не задумываясь, направил коня по едва заметным следам Плама. — Сосунок! Заставил меня вновь подойти к этому проклятому лесу! Но я люблю этого мальчишку и не оставлю его в беде!
Только Конан и Шевитас знали, насколько опасен Мрачный лес. Несколько лет назад лишь удача и стальная выдержка помогли им вырваться из коварных дебрей, ставших смертельной западней для их товарищей. И все-таки варвар въехал без страха в заколдованный лес, проверив, легко ли вытаскивается из шагреневых ножен тяжелый аквилонский меч, и с гневным проклятием продолжил путь вперед.
Его глаза, быстро приспособившиеся к сгустившемуся чернильному мраку, засветились волчьим блеском.
По следу исчезнувшего славина прокрадывался не человек, а первобытный зверь, страшный и смертельно опасный. Варварские инстинкты, а не органы чувств и разум вели Конана по лабиринтам мрака!
Инстинкт, а не органы осязания заставили Копана молниеносно вытащить меч и могучим замахом рассечь бледную тень, спустившуюся сверху. С хрустящим звуком холодная сталь впилась в податливое тело, и убитое существо упало пол ноги коню. Крупное туловище с огромными крыльями билось на земле в предсмертных судорогах. Всадник нагнулся, чтобы рассмотреть свою жертву.
— Кром Великий! Летучая мышь Молоха! Варвар поехал дальше в темноту. Черный жеребец подчинялся малейшему прикосновению шпор, так что обе руки бойца оставались свободными. Вскоре он почувствовал запах дыма. Конан облегченно вздохнул:
— Малыш становится мужчиной! Догадался зажечь огонь, молодец мальчик!
Вскоре бледное оранжевое зарево озарило тьму.
Конан осторожно направил жеребца к огню.
Глава VII
«Тролли»
Копье пронзило грудь первого монстра, который с протяжным воем свалился на землю. То, что мерзкие исчадия были уязвимы, придало Пламу новые силы. Он бросил длинное копье и, вооруженный топором и кинжалом, сам бросился вперед. Избежал удара дубины и забил топор в голову одного из существ.
Юноша удивился быстроте неповоротливого на вид чудовища. Резким взмахом кряжистая рука нанесла человеку удар, от которого у него сперло дыхание. Славин спасся только благодаря своей изумительно быстрой реакции. Он отскочил назад, оставляя оружие в уродливом черепе. Аквилонский кинжал, последняя надежда человека, впился в косматый живот.
Существо попыталось собрать в пригоршни вывалившиеся внутренности и со стоном попятилось. Плам отпрыгнул назад. Он понял, что у него нет шанса выбраться отсюда живым. Монстры, более сильные и быстрые чем он ожидал, теснили его плотной стеной. Тварей было слишком много! Выхода не было. Юноша забил нож по самую рукоятку в какое-то туловище, вытащил его и нанес второй удар. Вдруг он почувствовал, как мозолистая ладонь вцепляется в его горло. Плам попробовал было отбросить ее, но напрасно — рука его как будто наткнулась на каменный столб.
Плам начал задыхаться. Другая лапа схватила его левую руку с кинжалом и сжала ее неподвижно. Человек с горечью понял, сколь ничтожны его молодые силы по сравнению с ордой чудищ, которая навалилась на него. Огненный Танец, зажатый между деревьями, поднялся на задние ноги, пронзительно заржал и попытался вырваться на свободу. К счастью, одно из его передних копыт проломило череп чудовища, сжимающего горло Плама, и тот слегка перевел дух.
В последний миг среди монстров наступила растерянность, быстро переросшая в суматоху. Из мрака вынырнула высокая фигура всадника, размахивающего огромным блестящим мечом. С боевым криком, похожим на рев смертельно раненого льва, всадник врезался в ошеломленную ораву неизвестных тварей.
То, чему Плам стал свидетелем, было просто невероятно! Киммериец (в облике своего спасителя юноша сразу узнал Конана), набросился на сборище ужасных чудищ как ястреб на стаю безобидных голубей. Каждый удар меча приносил смерть. Закаленная сталь с легкостью рассекала плоть и кости, как соломинки рассекала толстые дубины, которыми уроды пытались защититься. Молниеносная быстрота, с которой кровавое острие наносило удары, делало атаку варвара неотразимой.
Зверь тоже полностью оправдывал свое имя. Почти невидимый, сущая тень смерти, громадный боевой жеребец разбивал черепа врагов, как перезревшие арбузы, ломал руки и ноги, ломал грудные клетки. На поляне оставались обезображенные трупы, корчились агонизирующие тела, валялись отрубленные головы, маслянисто поблескивали лужи темной крови
Окрыленный неожиданной помощью славин продолжил битву, по его оружие значительно уступало клинку Конана. Варвар спрыгнул с седла. Боевое бешенство, характерное для его племени, полностью овладело киммерийцем. Могучим взмахом меча он расчистил пространство возле себя.