– Берите-берите, ваше сиятельство! От души ведь! И скажите старухе Семенидовой, чтоб кажинный вторник ко мне приходила за таким кусочком мясца для вас!
Сгорая от смущения, Ландсберг раскланялся с лавочником и поспешил домой. Ему вдруг пришла в голову замечательная мысль: попросить прислугу приготовить из этого филея что-нибудь этакое – и пригласить Ивелича с Трошиным на домашний обед. Он был уверен: хозяин квартиры, явно благоволящий к офицерам-гвардейцам, возражать не будет.
Придя домой со своим «трофеем», Карл рассказал Власову историю мясной вырезки, перспективах еженедельного получения таковой же, и о своей задумке устроить для нескольких офицеров товарищеский ужин.
Егор Алексеевич пришел от идеи квартиранта в восторг и даже несколько раз попросил рассказать – какая рожа была у этого негодяя-мясника.
Задумка Ландсберга насчет ужина была Власовым полностью одобрена. Он велел Семенидовой принести «трофейный» филей в столовую, развернул и даже понюхал телятину, а потом приказал служанке отнести ее до субботы в домашний ледник.
Узнав, что среди приглашенных на товарищеский ужин будут граф Ивелич, барон Гейдрих и несколько других гвардейцев с боевыми заслугами, Власов пришел в полный восторг. Не закончив обедать, он побежал на кухню инспектировать имеющуюся дома посуду и столовое серебро.
«Инспекция» закончилась, впрочем, обычным скандалом: Власов обнаружил, что посуда для будущих гостей скверна, серебро плохо почищено, и к тому же не хватает одной чайной ложечки. В конце концов было решено взять приличную посуду, приборы и все прочее в прокат в ближайшем ресторанчике Грибова.
Ландсберг было приуныл, когда старуха Семенидова, немедленно посланная к ресторатору, вернулась от него с известием о том, что тот сдает в прокат столовые принадлежности только при условии найма его официанта и поставки вина из его же ресторации. Но Власов, уже видящий себя за одним столом с бароном, графом и другими героями войны, махнул рукой: гулять так гулять!
– Один раз живем, не правда ли, Карлуша?
И взял, несмотря на возражения квартиранта, все дополнительные расходы на себя.
На следующий же день, в среду, Карл, найдя в казармах Ивелича, Гейдриха и Тишкова, не без торжественности пригласил их в субботу к нему на квартиру – «отужинать чем Бог послал». Офицеры охотно приняли приглашение.
Однако вскоре на сверкающем горизонте предстоящей вечеринки появились первые тучки. За обедом квартирный хозяин был весел, как зяблик, а вот старуха Семенидова, в противоположность ему, выглядела мрачной. На обед она подала рыбу, которую квартирант ел один: Власов обедать благодушно отказался. Между тем в доме явственно пахло жареным мясом – тонкое обоняние Ландсберга умело отличить этот аромат от всех прочих!
Повинуясь больше интуиции, чем подозрению, Карл после обеда, улучив момент, спустился в ледник и с ужасом обнаружил, что доброй половины добытого им филея на полке нет! Это объясняло и отказ Власова обедать, и мрачность кухарки, и рыбу. Его мясо украли! Вернее – дерзко присвоили!
В отчаянии Ландсберг присел на кадушку с солониной, не замечая сырой изморози, царящей в леднике. Для него было совершенно очевидно, что мясо без спроса «ополовинил» хозяин. Но как он мог?! Без его, Ландсберга, согласия? Да еще в преддверии товарищеского ужина, которому и сам был явно рад, и даже великодушно решил поучаствовать в «складчине» с квартирантом, наняв в ресторанчике Грибова официанта с посудой и вином в придачу…
Карла приводила в отчаяние необходимость отмены ужина – это было, конечно, совершенно очевидно!
Так и не решив, что ему делать, Карл поднялся в квартиру, повесил ключ от ледника на гвоздик у входной двери – и увидел хозяина, в упор смотрящего на него из-за штор, прикрывающих дверь в зал.
– Ты ходил в ледник, Карлуша? – деланно удивился Власов. – Странно, мы договаривались, кажется, только о сдаче комнаты… Ах да, там же дожидается субботы наш чудный филейчик!
Ландсберг молча прошел в свою комнату. Власов шел следом, не умолкая.
– Кстати о субботе, Карлуша! С Грибовым я уже договорился – насчет посуды, вина и прочего. Но каков негодяй этот Грибов! Представь: дерет за два часа работы своего официанта рупь с четвертью! Будто это и не официант вовсе, а какой-нибудь наследный принц! А вино – в семьдесят копеек бутылка! С ума сойти! Впрочем, о чем это я – не обращай внимания, Карлуша! Назвался груздем – полезай в кузов, как говорится! Сам предложил посильное участие – стало быть, нечего и жалеть!