— Ну, с пристанью понятно, — буркнул Шаховской. — На соплях держится, каждый шторм ее разносит. Да и то сказать: своим умом делали, специалистов-мостовиков тут нет. А чем вам дороги не понравились, Ландсберг?
Карл внимательно поглядел на князя: не шутит ли? Да нет, вроде серьезно недоумевает. Сдержавшись от резкого ответа, он ответил:
— Вчера, ваше сиятельство, я попытался добраться до Воеводской пади, причем, по рекомендации кучера, сменил коляску на ломовую телегу. Увы: даже это крепкая повозка не выдержала единоборства с так называемой «дорогой» уже на второй версте. Кучер уверяет, что и дорога на Тымовское немногим лучше — разве что пеньки пониже срезаны и грунтом засыпаны. А грунт — глина сплошная, только по сухому времени и можно кое-как проехать. А после дождя, коих на Сахалине выпадает с избытком, проезда нет!
— Так это тебе не Петербург, любезный! — хмыкнули из угла. — Известное дело — Сахалин! Тут другой земли нетути…
— И Петербург некогда на болотах построен был, господа! — не сдержался Ландсберг. — Само устройство здешних дорог, прошу прощения на грубом слове, бездарное! Извините, господа, но можно подумать, что вы никогда с острова не выезжали и мало-мальских приличных дорог не видали! Здесь не дороги — просеки в лесу!
Собравшиеся обиженно зашумели, и князь пристукнул обеими ладонями по столу, прищурился на Ландсберга.
— А ну, тихо, вы! Та-ак, Ландсберг, стало быть, дороги наши вам не нравятся? И каким же образом вы полагаете возможным их исправить?
— Просеки расширить, пни повыкорчевать. Ямы от пней засыпать, а поверх положить «подушку» из щебня, с уклоном в обе стороны. С обеих сторон выкопать водоотводные канавы глубиной не менее аршина — только тогда дороги станут проезжими во всякое время!
— В теории все правильно, — кивнул Шаховской. — И народу на каторге хватит, чтобы пнями заняться: основные работы по лесозаготовкам у нас ведутся только зимой. Так что нынче даже уроков на всю каторгу не хватает. Только и пней в просеках, полагаю, побольше, чем каторжного контингента. Сколько лет потребуется, чтобы все расчистить, Ландсберг?
— Смотря как корчевать. Если вручную подкапыпать — работа для несколько тысяч рабочих, на много лет. Если химический способ использовать, с применением селитры, то это работа для трех-пяти десятков рабочих, вооруженных бурами. Скорость начинки пней селитрой — верста в сутки. Правда, потом пять-шесть месяцев ждать надо, пока селитра в глубь корневой системы проникнет.
— Ну проникнет — а что потом? — в наступившей тишине поинтересовался князь.
— Потом пни поджигают, и они сгорают, как рождественские свечки, ваше сиятельство. До последнего корешка…
— Слыхали, пентюхи? — развеселился Шаховской. — А вы, небось, и не слыхали о такой методике?
— Но есть еще более быстрый способ корчевки, — не унимался Ландсберг. — Те же ватаги рабочих бурят в каждом пне две-три дыры поглубже, начиняют их динамитом, заделывают верхушку вязким варом и подрывают. Динамита на Сахалине, я слыхал, в избытке запасено для добычи угля, искать не надобно. Скорость такой расчистки — верста в сутки.
В кабинете князя поднялся шум. Люди повскакивали с мест, говорили и кричали все враз — пока Шаховской не рявкнул чисто по-медвежьи:
— А ну, цыц! — Он обвел собрание налитыми кровью глазами и остановил взор на Ландсберге. — Сами придумали, господин инженер?
— Боже упаси, ваше сиятельство, — улыбнулся Карл. — Сей способ в ходу еще во время моей учебы в полку вольноопределяющихся был!
— Та-ак… А вы, господа строители, о сем и не знали?! Ну, конечно откуда! Папеньки вас в университеты поустраивали не для постижения наук, а для пьянства и разгильдяйства! Правильно мне говорили: добрый инженер на Сахалин не попадет! Он в России надобен! А сюда одни бездари едут, пользуются тем, что специалиста сюда никаким жалованьем не заманишь… Ну, погодите у меня, дрянь этакая!
Не обращая внимания на притихших чиновников, князь достал из шкапа пузатый графин, налил полстакана темной жидкости и залпом выпил, отдышался — от чего по кабинету сразу понесло хорошим коньяком. Ноздри у присутствующих, как мимоходом отметил Карл, сразу расширились, а кадыки едва не враз прыгнули вверх и вниз.
— Все это хорошо, — неожиданно миролюбиво продолжил князь. — Светлая голова у тебя, мил-человек, сразу видать. Может, заодно и подскажешь, где потребную для твоих дорожных «подушек» уйму щебенки взять? Морем из России, через два океана возить?
— Помилуйте, ваше сиятельство! — едва не опешил Ландсберг. — Нешто своего камня на Сахалине нет? Я, извините, пока с борта «Нижнего Новгорода» берегами любовался, отметил выходы на поверхность значительных каменных массивов. Камнедробилка нужна, только и всего…