Глава вторая
В кают-компании
Общества Добровольного Флота пароход «Нижний Новгород» встретил своего нового капитана, Сергея Ильича Кази, как и подобало, – сдержанно сияя свежей серо-стальной окраской обводов низкого корпуса, до блеска надраенными бронзовыми поручнями, почтительным «поеданием» глазами вахтенного матроса у трапа.
Палуба привычно чуть заметно вибрировала в унисон гулу судовой машины, работавшей на холостом ходу. Углом глаза капитан Кази заметил приближающегося к нему с должной почтительной человека с умными маленькими глазками на широком лице.
– Позволю себе напомнить, господин капитан: старший помощник капитан-лейтенант Стронский! Не имеете каких– либо вопросов относительно судна и команды, господин капитан?
Кази чуть заметно усмехнулся:
– А по имени-отчеству вас как звать, господин старший помощник? Роман Александрович? Очень приятно. Ну-с, давайте сразу посмотрим – что тут и как. Показывайте, Роман Александрович!
Многое о «Нижнем Новгороде» новый его капитан, впрочем, знал и так. Заочно – по рассказам, чертежам и документам. Построено судно – изначально, разумеется, парусное – было на немецких верфях почти тридцать лет назад и долгое время именовалось «Саксонией». С парусами оно попало и в Россию. Качество работы немецких корабелов позволило недавно оснастить бывшую «Саксонию» паровой машиной, однако силу ветра в русском флоте еще долго не сбрасывали со счетов и зачастую использовали параллельно с механическим двигателем. Пароход имел длину 94,2 метра, ширину палубы – 12,2 метра. Кроме машины мощностью 1 600 лошадиных сил, «Нижний Новгород» нес три мачты с парусами, позволявшими при попутном ветре развивать скорость до тринадцати узлов. Трюм парохода был совсем недавно переделан под перевозку арестантов.
Поначалу, узнав о сем новшестве, отправке российских преступников-каторжников на остров Сахалин и в Амурский лиман морским путем, Сергей Ильич немало тому подивился: что за забота о негодяях? Шли бы в каторгу, как и раньше, пешим порядком! Долгонько? Так ведь и срок каторги у большинства немал. К тому же, по законам того времени, для арестантов время этапа в срок наказания не засчитывалось.
Если же нужно отправлять арестантов именно на Сахалин, так и это можно было бы решить более практичным путем – пешим ходом, как и прежде, через всю Сибирь, а уж там баржами из устья Амура. И почему, собственно, на Сахалин? Нешто Сибирь малой стала для каторжан? Однако верный своей старой привычке семь раз подумать, прежде чем задавать вопросы, Кази самолично навел кое-какие справки и даже специально посидел денек в Публичной библиотеке Северной столицы.
И большая часть вопросов отпала сама собой.
Стал понятен капитан-лейтенанту и еще один аргумент в пользу «арестантской кругосветки»: обратным ходом, выгрузив на Сахалине арестантов, корабли-«добровольцы» могли основательно оживить торговлю с Китаем и товарооборот с дальневосточным форпостом России, Владивостоком.
Все это Сергей Ильич Кази уяснил. Но сейчас, обходя корабль со старшим помощником, капитан сделал для себя несколько неприятных открытий.
Ну хотя бы проблема сохранности «живого» груза.
Кази был старым морским волком, и будущий маршрут «Нижнего Новгорода» знал не понаслышке. Добрая – а вернее, недобрая часть пути по маршруту Одесса – Стамбул – Порт-Саид – Аден – Коломбо – Сингапур – Нагасаки – Дуэ будет проходить в нелегких даже для профессиональных моряков погодных условиях. Штормов в южных морях будет с избытком – значит, большую часть времени перехода все иллюминаторы и вентиляционные решетки «Нижнего Новгорода» с его низкой осадкой должны быть задраены. А температура в широтах предстоящего плавания столь высока, что арестантский трюм, обитый изнутри железом, поневоле станет для каторжан раскаленным гробом. К тому же и арестантов тут будет немало. Убедить же далеких петербургских министров в разумно-великом числе арестантов на каждый рейс было и вовсе делом маловероятным. Будут считать каторжан по кубатуре трюма, да еще и добавят: не баре, мол! Потеснятся, да доплывут!
Но сколько их доедет живыми? Спрос, опять-таки, будет с него, с капитана…
Тем временем офицеры обошли все судно и поднялись на капитанский мостик. Сергей Ильич в целом был доволен состоянием «Нижнего Новгорода», его готовностью к дальнему плаванию, командой и профессионализмом старшего помощника. С количеством арестантов и окончательной датой выхода в море пока было неясно, и Кази решил раньше времени не волноваться. Оставалась, правда, еще одна проблемка: в четко-молодцеватых пояснениях Стронского и его ответах на все вопросы капитана еле заметно чувствовалась этакая тщательно маскируемая служебная ревность. И Кази решил выяснить все сразу и до конца.