Легионер покачал головой:
– Ох уж эти мне гладиаторы!
А Рысь думал. Как кричит выпь, он очень хорошо знал. Вовсе не так. Этот жуткий вопль издала явно не выпь, а… Юноша очень хорошо знал кто! Это перекрикиваются враги – галлы.
Десятник тоже задумался. Некоторое время оба прислушивались – крик больше не повторился.
– Все же я доложу центуриону, – зевнув, сказал десятник. – Хотя, может, это и не галлы вовсе, а выпь.
Рысь не стал настаивать. Кто его знает, может, и вправду то была выпь. Поди разбери теперь – крик-то не повторялся. Тоже странно: выпь обычно несколько раз кричит. Хотя десятник обещал доложить командиру, Рысь поежился. Выпь не выпь, а спать что-то расхотелось. Забравшись в палатку, юноша вытянул ноги, но не спал – прислушивался. Видел, как уходил на смену Автебиус – Рысь, на всякий случай, предупредил его о криках, – как вернулся и улегся рядом Сакс. Интересно, доложил ли десятник?
С треском пронзив палатку, острие копья попало несчастному германцу в грудь – и тот, застонав, выгнулся в смертной судороге. Другое копье ударило слева, и проснувшийся Рысь еле успел откатиться в сторону. Что же десятник не доложил? Не успел или… Выхватив меч, юноша затаился… Кто-то, откинув полог, заглянул внутрь… И тут же захрипел, получив удар в горло! Отбросив еще теплый труп, Рысь выскочил наружу. Солнце еще не взошло, но яркие лучи его золотили восточный край неба, и в этом призрачном свете юноша явственно увидал шастающих по лагерю болотных страшилищ. Одно из них обернулось к юноше. Лицо болотного выходца было раскрашено кровью, косматые волосы воинственно топорщились, голая грудь блестела от грязи и пота, такой же грязью были покрыты браки, в руках чудище сжимало огромную секиру. Ударило!
Вжик!!!
Рысь увернулся, полоснув острием меча по груди вражины. Тот резко отскочил в сторону и завыл, угрожающе размахивая секирой.
«Никакие это не чудовища! – вдруг осенило юношу. – Галлы! „Косматые“ галлы. Мятежники! Они все-таки пробрались… И их много, пожалуй, больше центурии… А ведь Памфилий говорил лишь о небольших шайках…»
У палатки центуриона воинственно заиграл рожок. Уцелевшие легионеры выскакивали наружу и пытались выстроиться в боевой порядок. Получалось плохо. Попробуй тут выстройся, когда лес кругом да болотина. Центурион, видимо, понял это и громко приказал отходить к дороге. Да, пожалуй, это было сейчас наилучшим выходом. Построиться на тропе, ощетинившись во все стороны копьями, – тут уж никто не возьмет с наскока, никакая шайка, даже самая многочисленная. Но для этого нужно выставить прикрытие, такое, чтоб продержалось какое-то время, необходимое для отхода и построения.
Центурион вдруг заметил Рысь.
– Эй, гладиатор, – закричал он. – Живо бери своих и отправляйся к тропе. Не пропускай туда «косматых»! Жди, я пришлю подмогу.
Кивнув, юноша бросился в указанную начальником сторону. Мимо него пробегали легионеры. Повсюду слышался звон мечей, стоны раненых и ругательства, однако никакой паники не возникало – все видели, что центурион жив и весьма деятелен. Это, конечно, было не на руку нападавшим, что те, видимо, поняли, да только поздно. Центурион и его десятники уже успели организовать оборону. Часть воинов сдерживала натиск невесть откуда взявшихся галлов, большинство уверенно отходило к дороге. Наткнувшись на ожесточенное сопротивление, нападавшие поумерили пыл и даже не пытались преследовать отступающую центурию. Да и как бы они смогли это сделать? Кругом болота.
Рысь, Луций и несколько пращников затаились за деревьями, прикрывая отход основных сил. Галлы пытались обстреливать их из луков и даже ранили нескольких, тем не менее их попытка прорваться к дороге никакого успеха не имела. Нападая неорганизованной толпой, «косматые» все время подставлялись под удар пращников, а те использовали свое оружие с потрясающей воображение меткостью. Галлы ушли так же неожиданно, как и появились. Вот только что шныряли за деревьями их устрашающе разрисованные фигуры, а сейчас – глядь, и нет никого! Куда, спрашивается, делись? Словно бы сгинули.
– Они знают болотные тропы, – уверенно высказался Рысь. – И появились здесь неспроста.
– Думаю, они и ушли неспроста. – Луций хмыкнул, осторожно выглянув из-за щита. Нет, вроде бы и впрямь ушли. – Галлы славятся необузданностью и безрассудной храбростью, – обернувшись, пояснил он. – И вряд ли бы отступили, даже если бы всем грозила гибель. Значит…
– Значит, нападавшими командовал тот, – тревожным шепотом продолжил Рысь, – кто у них в большом почете, раз они его слушаются беспрекословно.
– Такое возможно в том случае, если их предводитель – друид. – Луций снова принялся осматривать лес, так и не веря до конца, что галлы ушли все до одного. – Знаешь, кто это такие?
– Знаю, – вспомнив кровавые деревья, сумрачно отозвался гладиатор. – Приходилось сталкивался. Друиды способны на все.
– Да, на многое… Особенно сейчас, когда ситуация в Империи оставляет желать лучшего. А ведь Лугдунская Галлия никогда не считалась цивилизованной провинцией. Наше влияние здесь слишком слабо.
– Ну да, – усомнился Рысь. – А как же города, законы, дороги?
– Городов хватает, – признал Луций. – Но еще больше – селений, куда не ступала нога римлянина и где еще до сих пор приносят свои кровавые жертвы друиды. Да и сходство даже богатых и образованных галлов с римлянами – чисто внешнее, в душе они по-прежнему варвары. Извини, если обидел.
– Ничего, я же не галл. – Гладиатор вдруг расхохотался. – Я – еще больший варвар!
Тут уж засмеялись все оставшиеся в живых.
– Надо послать вестника центуриону, – отсмеявшись, предложил Луций. – Доложить обо всем.
Так и сделали: один из пращников, самый быстроногий, оленем помчался вслед за центурией. Отсутствовал он недолго – вернулся с приказом догонять основные силы.
– Ну, правильно, – кивнул Луций. – Чего здесь сидеть? Вот только… я бы на месте центуриона попытался преследовать галлов. Хотя бы ради того, чтобы обезопасить себя от возможного нападения.
– Преследовать? – ухмыльнулся Рысь. – Ты так хорошо знаешь окрестные болота?
Римлянин задумался:
– Вообще-то ты прав. Слушай, а что ты привязал плащ какой-то веревкой? Где твоя знаменитая фибула?
– Да потерял где-то, – раздраженно отмахнулся Рысь. – Искал, искал – тщетно.
– Ничего, – Луций засмеялся. – Еще познакомишься с какой-нибудь богатой матроной, она тебе подарит столько фибул – девать будет некуда!
– Да взамен потребует кое-что! – зубоскалили остальные. – Хотя, говорят, гладиаторы в этом плане куда как прытки.
Рысь даже покраснел, хоть и не считал себя таким уж щепетильным. Отвернулся смущенно, махнул рукою – смейтесь, мол, смейтесь.
– У нас в Лациуме говорят: нет ничего глупее глупого смеха, – улыбнулся Луций. – Ишь, не знал, что в пращниках одни остряки собрались.
– А как же! Меткая острота – меткая рука.
Так, с шутками-прибаутками, догнали центурию, остановившуюся на вершине холма. Теренций Капитон самолично встретил вернувшийся почти без потерь арьергард. Луций, вытянувшись, доложил обстановку, и центурион, хмуро кивнув, переспросил, куда именно отступили галлы.
– В болото, мой командир! – подтвердил Луций.
Теренций скривился:
– Это ты так думаешь, что в болото, или своими глазами видел?
– Э-э… Рысь видел!
– Какая еще рысь? А, гладиатор… Ну, рассказывай, гладиатор, – центурион с усмешкой перевел взгляд на анта. – Так что ты там видел?
Немного поежившись под жестким взглядом начальника, Рысь кратко поведал и об овраге, и о болоте, и о собственных на этот счет предположениях.
– Предположения свои пока оставь при себе, – прервал его Теренций. – Так, говоришь, уверен, что «косматые» пришли через болото?
– И так же ушли, мой господин.
– Что ж, если так…
Центурион снова нахмурился и угрюмо посмотрел вдаль, туда, где над лесом медленно плыли тяжелые темно-синие тучи. Постоял так, заложив за спину заскорузлые, привычные к мечу руки, потом обернулся к Рыси и Луцию: