Проследив, как двое воинов заперли дверь эргастула на засов, Рысь усмехнулся. И в самом деле, в отношении галлов он оказался прав. Даже не выставили часового! Что ж, тем лучше… Осталось переговорить с девчонкой.
Быстро миновав задний двор, гладиатор вышел в сад – обширный, занимавший несколько десятков югеров земли. Стемнело, и кое-где уже раздавался стук топоров: мятежники рубили деревья для костров. Осторожно пройдя вдоль ручья, юноша отыскал мостик и грот и, остановившись невдалеке, позвал:
– Лаэрта! Эй, Лаэрта!
Из грота показалась лохматая голова девушки.
– Ты наконец пришел, гладиатор? – тихо произнесла она. – Я уже устала ждать. Ну, что стоишь? Заходи же.
Рысь посмотрел по сторонам и вслед за девчонкой протиснулся в узкий лаз… даже не лаз, а скорей коридор, выложенный мраморной плиткой. Где-то впереди виднелись желтые блики. Ага! Комната – довольно просторная, с небольшим столиком и низким ложем, застеленным дорогой тканью. На бронзовой треноге горел золоченый светильник. Неплохо устроилась, видно, давно знала про это убежище.
– Хочешь вина?
– Хочу… Ты знаешь окрестные болота?
– Знаю.
Лаэрта взяла стоявший рядом со столом кувшин и плеснула вина в глиняные кружки:
– Пей! И прошу тебя успокойся.
Рысь медленно выпил, не отрывая от девушки взгляда.
– А теперь ложись. – Лаэрта нежно обняла его за плечи и поцеловала. – У меня так давно не было мужчин! Ну, расслабься…
Юноша хотел было сказать, что сейчас не время, что, пока не поздно, нужно попытаться бежать, предварительно освободив из эргастула пленных, что…
Он ничего не сказал, ощутив ладонями девичье тело, трепетное и горячее, жаждущее любви…
Когда Юний покинул убежище, уже наступила ночь и мятежники, разложив костры почти по всему саду, жарили мясо хозяйских овец. Где-то громко смеялись, где-то слышались песни и пьяный женский визг – видно, галлы напоили-таки вином не успевших убежать женщин. Пару раз юноша чуть не наступил на прятавшиеся по кустам парочки. Вот и задний двор. Приземистое кирпичное здание – эргастул, тюрьма для провинившихся рабов, в которой сейчас находились пленники. В звездном небе ярко светила луна, красновато-желтая, как медный таз, и, наверное, такая же звонкая. Ну конечно же, никто эргастул не охранял. Какие там часовые, когда вокруг такое веселье?!
Усмехнувшись, юноша ухватил засов.
– Ну наконец-то! – засмеялись за спиной. – Хоть один трезвый и исполняющий свой долг воин.
Рысь быстро обернулся и увидел перед собой Гретоликса. Атаман-философ, в отличие от остальных, был деловит и собран.
– Вот что, гладиатор, – негромко произнес он, – бросай свой пост и иди за мной.
– А пленники?
– Да никуда они не денутся! К тому же я лично не отдавал тебе приказа их охранять, а на слова Амнидикса можешь наплевать и забыть. В конце концов, похоже, нам придется с ними расстаться, и гораздо раньше, чем ты думаешь.
– Вот как? – Юноша удивленно моргнул.
– Да, так. Но об этом чуть позже. Объявился друид, и мы хотим спокойно обсудить ситуацию, что, признаться, в этом лупанарии весьма тяжело. Хорошо, что я нашел тебя. Встанешь у входа в хозяйский кабинет и будешь отгонять всякую пьянь, чтоб нам не мешали. Задача ясна?
– Уж куда яснее, – усмехнулся гладиатор.
Они прошли вдоль горящих повсюду костров и, войдя в дом, по узкой лестнице поднялись на смотровую башню. Рысь с любопытством посмотрел вдаль, на залитые лунным светом поля, луга, перелески. Недалеко от ограды тускло блестел ручей, а за ним, за лесом и холмами, виднелись какие-то искорки.
– Костры римлян, – шепотом пояснил Гретоликс. – Их лагерь не так уж далеко, за болотами. Если утром выйдут, к полудню будут здесь.
– Так чего ж мы ждем?
– Посмотри туда. – Вместо ответа атаман взял гладиатора за плечи и развернул. И там тоже были оранжевые искорки – пламя далеких костров.
– И вон в той стороне, – показал рукой Гретоликс. – И там…
– Так что же, выходит, мы в окружении? – тихо поинтересовался Рысь.
Разбойник не стал скрывать:
– Выходит, так. Впрочем, есть у меня одна задумка… Всем нам не уйти, слишком много народу…
– Похоже, нужно поскорей избавиться от лишних.
Гретоликс пристально посмотрел на юношу и улыбнулся:
– Я всегда знал, что ты умнее, чем кажешься.
Они спустились вниз, в атриум, и Рысь встал часовым у входа в библиотеку, куда немного погодя вместе с Гретоликсом прошли несколько человек – Амнидикс, привратник Ладук, какой-то надменного вида старик в низко надвинутом на глаза капюшоне, с седой, тщательно заплетенной в косички бородой – видимо, это и был друид – и еще какой-то согбенный человечишко, тоже в накинутом капюшоне.
– Я вижу, наши дела не очень удачны, о, благородный друид! – донесся из библиотеки звучный голос Гретоликса.
Ну так и есть – друид.
– Тот, на кого мы надеялись, предал нас, – глухо ответил старец.
– Памфилий Руф – предатель? – разом воскликнули Гретоликс с Амнидиксом.
– Да! Он перехитрил нас, нарочно отдав нам на растерзанье лишь одну центурию, взамен же получил легионы!
– Которые, похоже, скоро доберутся до виллы.
– Ничего, и у нас найдется, чем прижать недостойного. – Друид засмеялся…
– Кстати, знаете ли вы, что Памфилий подослал сюда своего соглядатая? – вдруг поинтересовался старец.
– Соглядатая? И ты знаешь – кого?
Гладиатор навострил уши.
– Я покажу его вам, – усмехнулся друид. – Чуть погодя.
Снаружи послышался какой-то шум, и в атриум вошло с десяток галлов с факелами и копьями в руках. Столпились вокруг бассейна, недобро поглядывая на Рысь, загомонили. В дверном проеме показался Гретоликс.
– Твой меч при тебе? – взглянул он на стража.
Рысь пожал плечами:
– Ну да, как и всегда.
– Дай его мне на время.
Юноша вытащил клинок из ножен и протянул атаману.
– Ты все сделал правильно, Гретоликс. – Возникший за спиной разбойника друид резко отбросил назад капюшон и, указывая на Рысь, крикнул воинам: – Хватайте предателя!
Предателя?! Юний похолодел. Это он-то предатель? Впрочем, рассуждать было некогда. Рысь склонил голову, вообразив себя журавлем, да не просто стоящим – а пляшущим, вернее, вращающимся все быстрее и быстрее. Скопом бросившиеся на него враги попали под удары размашистых крыльев-рук, впрочем, они и без этого сталкивались друг с другом, мешали, падали под ноги – ведь Юний не стоял на месте, и нельзя было предугадать, кому, когда и в какой момент он нанесет удар. Вот отскочил в сторону один, столкнувшись с напарником, вот упал другой, завыл третий… Пожалуй, пора и выбираться, пока не опомнились…
Сделав очередной разворот, Юний сграбастал за шиворот одного из попавших под руку – кажется, это оказался привратник – и, используя инерцию раскрутки, с силой швырнул его в сторону нападавших. Впрочем, те были со всех сторон, так что не было никакого смысла выбирать какое-то определенное место, да вряд ли это было б возможным.
Оп! Привратник влетел в гущу врагов, а следом за ним, не теряя времени, бросился Юний, тараня попавшегося на пути воина головой в живот. Подпрыгнул, перескакивая через сунутое под ноги копье… и, получив сильный удар в спину, повалился на землю – кто-то ударил юношу тупым концом копья. Если бы острым – пронзил бы насквозь, такой силы оказался удар!
– Хватайте его, хватайте! – злобно брызжа слюною, закричал друид.
Впрочем, и кричать-то уже нужды не было: на распластавшегося по земле парня, не давая ему опомниться, навалилось с полдюжины человек. Заломив за спину руки, связали, и тут-то Рысь и увидел смеющегося гада с коротким копьем в руках. Это был Автебиус! Но как он очутился среди мятежников? Сбежал? Да нет, скорее всего сдался во время боя, когда погибла центурия. Что же он тогда не с остальными пленными, а на свободе?