Саймон Мюррей
ЛЕГИОНЕР
ПЯТЬ ЛЕТ ВО ФРАНЦУЗСКОМ ИНОСТРАННОМ ЛЕГИОНЕ
Посвящается Дженнифер, Джастину, Сюзи и Кристи.
В меркнущем свете ранних сумерек, сквозь завесу снежных хлопьев, я увидел батальон солдат. Они шли с гордо поднятыми головами, шли так, будто им принадлежал весь мир. Они были крепки, суровы, подтянуты, хорошо вооружены и четко печатали шаг на марше. Это зрелище я не забуду.
ПРЕДИСЛОВИЕ К АНГЛИЙСКОМУ ИЗДАНИЮ
Все мальчишки о чем-нибудь мечтают, а если нет, — значит, с ними что-то не так. Сегодня они, возможно, мечтают о том, что будут играть за «Манчестер Юнайтед» или управлять космическим кораблем. Пятьдесят лет назад у нас тоже были мечты, но эти мечты были другими.
У тех, кто ныне приближается к шестидесяти, первые жизненные воспоминания связаны со Второй мировой войной. Нашими любимыми героями были либо люди, прославившиеся на войне, либо выдающиеся спортсмены — Брэдман, Мэтьюз, Финни, Комптон. [1]Играли мы обычно в ковбоев и индейцев, полицейских и воров, то есть в «хороших» и «плохих». «Плохими» быть никто не хотел, потому что «хорошие» всегда побеждали.
Игры выражали нашу мечту совершить когда-нибудь подвиг, проявив отчаянную храбрость. В этом мы подражали и героям фильмов, которые смотрели по субботам в местном кинотеатре, но прежде всего тем, о ком читали в книгах. Телевидения и видео тогда не было, и мы запоем читали. В наших мечтах мы скакали по прериям, сражаясь с индейцами, или искали вместе с Аланом Куотермейном копи царя Соломона, [2]или летели вместе с Гаем Гибсоном бомбить дамбу Моне. [3]А те, кому довелось прочитать книгу «Благородный Жест», [4]были намерены до конца оборонять свой форт от кровожадных туарегов в пустыне Сахаре.
Не знаю точно, сколько мальчишек прочитали в 40-е и 50-е годы этот роман, но уверен, что их было много. Эта книга рекомендовалась для чтения и излагала захватывающую историю о фантастическом полке, сражавшемся в песках пустыни. Для английских мальчишек она была единственным источником, откуда они могли узнать что-либо о Французском Иностранном легионе, к которому относился этот полк.
Для всех них легион остался детской мечтой. Для всех, кроме одного, Саймона Мюррея. Он вступил в легион, и по самой романтической из всех возможных причин — из-за неразделенной любви. Дигби [5]гордился бы им.
В 1960 году легион был уже совсем не тот, что оборонял форт Зиндернёф в романе Рена, однако сержантов-садистов, подобных Лежену, все еще хватало. В рядах легионеров, как и прежде, было много людей, не нашедших себе места в жизни или спасающихся от правосудия, но в суровых условиях североафриканской пустыни по-прежнему поддерживалась строгая дисциплина; перенесенные сообща жесточайшие испытания физической выносливости порождали у воинов чувство товарищества; они были неколебимо преданы легиону, друзьям и французскому флагу.
Время вступления Саймона Мюррея в легион было самым беспокойным в истории этого воинского подразделения. Франция уже пятый год воевала с алжирскими националистами, боровшимися за независимость страны. Фронт национального освобождения был хитроумным и безжалостным противником. Когда срок службы Мюррея приблизился к середине, в рядах легионеров произошел раскол. 1 июля 1962 года де Голль пообещал предоставить Алжиру независимость. Значительная часть лучших воинов легиона взбунтовалась против этого решения и покинула гарнизон в Оране с песней «Я ни о чем не жалею». [6]
С мая 1962 года я находился в качестве корреспондента агентства «Рейтер» в Париже и освещал события того периода: заговор оасовцев (и среди них преданных ветеранов Иностранного легиона), пытавшихся убить главу собственного государства; предпринятые президентом меры по пресечению их деятельности и подавлению бунта; осуществляемую агентами французских секретных служб жестокую травлю людей, бывших некогда героями. Я, конечно, и не догадывался, что в это самое время в сердце алжирской пустыни находится мой соотечественник, стойкий, обожженный солнцем и закаленный, как стальное лезвие, который в будущем расскажет нам всем о том, как служилось в легионе в этих условиях.
И тем более я не мог предвидеть, что когда-нибудь прочту его книгу, а потом встречусь с автором.
Спустя сорок лет эта книга остается уникальным памятником ушедшей эпохи, рассказом, насыщенным приключениями и повествующем о периоде, который теперь изучают в школе, и о легионе, тоже во многом изменившемся. Однако не все меняется. В День Камерона я посетил казармы легиона в его новой штаб-квартире в Обане и прикасался к деревянной руке капитана Данжу. [7]Форма легионеров, их белые кепи и красные эполеты, их необычный медленный марш — все это осталось прежним. Но история, рассказанная Саймоном Мюрреем, не повторится, и в нашей современной литературе нет исторического свидетельства, подобного ей. Поэтому я убежден, что эта книга войдет в собрание современной классики и ее будут читать даже тогда, когда забудутся другие, менее значительные повествования.
ПРОЛОГ
Я вступил в ряды Французского Иностранного легиона 22 февраля 1960 года, когда мне не было и двадцати, и прослужил в нем пять лет. Все это время я не расставался с ручкой и бумагой и каждый день, за очень редкими исключениями, записывал все, что с нами происходило. Для этой книги я постарался отобрать из этих записей наиболее интересные, отбросив скучные. А скуки в легионе хватало, и эти периоды были, пожалуй, самыми тягостными. Герои книги — мои боевые товарищи. Я никого из них не выделял, тем более что по вечерам в казарме было не до задушевных разговоров и каждый старался держаться особняком. Из событий я описывал прежде всего те, что касались лично меня, оставляя след в памяти, как каменные ступени, по которым я поднимался в течение долгих пяти лет.
Когда много лет тому назад в сырой и холодный февральский день я остановился в Париже перед воротами Иностранного легиона, я еще вовсе не был уверен, что выбрал правильное решение. Я понимал, что грядущее будет в корне отличаться от всего, что мне доводилось видеть в жизни, в общем-то огражденной от реальных опасностей. Одним словом, я отдавал себе отчет в том, что был не совсем типичным кандидатом в легионеры, хотя многие в нашем роду избирали военную карьеру.
Мой старший брат был офицером 2-го драгунского полка; отец, дед, прадед и прапрадед тоже служили офицерами в прославленных воинских частях вроде «Черной стражи». [8]А я собирался стать обыкновенным рядовым.
Я окончил одну из старейших в Англии закрытых частных школ; предками моими были вполне добропорядочные буржуа, сколотившие состояние во времена промышленной революции и умножившие его успешной игрой на бирже, — впоследствии, однако, мои деды безрассудно растранжирили капитал. Тем не менее семейные традиции вкупе со школой привили мне качества, которые считались — да и сейчас считаются — необходимыми для молодого джентльмена, вступающего в жизнь.
Как и всякий англичанин, я читал «Благородного Жеста» Рена и разделял традиционный английский взгляд, что в начале жизни не мешает послужить в иностранной армии за границей («отправиться в крестовый поход», как это называли). Не подозревая в то время, что Рен в своей книге описал далеко не полный опыт легионера, я собирался пуститься в весьма нелегкий путь, к которому совершенно не был подготовлен. На деле оказалось, что в службе легионера меньше романтики, чем где бы то ни было, а сам я в корне отличаюсь от обычных новобранцев легиона.
Многие спрашивали меня, зачем я вступил в легион, и, хотя за этим не кроется никакой тайны, простого ответа я дать не могу. Проницательный читатель моего дневника сам сделает определенные выводы. Ну да, жила-была девушка по имени Дженнифер… но она была далеко не единственной причиной. Я жил в своей берлоге в Манчестере, работал на чугунолитейном заводе за семь фунтов в неделю — не слишком увлекательная жизнь и никаких перспектив. В британскую армию меня не взяли, велели прийти через полгода. Просто, я думаю, дело в том, что я был молодым, не слишком уверенным в себе парнем и хотел убедиться, что я смогу пробить себе дорогу в суровом мужском мире — доказать себе, что я чего-то стою. Я довольно много читал, у меня были любимые герои и кое-какие мечты.
1
Имеются в виду прославленные чемпионы по крикету: австралиец Дональд Брэдман (1908–2001) и англичане Остин Джордж Мэтьюз (1904–1977), Том Финни (р. 1922) и Дэнис Комптон (1918–1997).
2
3
4
В названии приключенческого романа «Благородный Жест»
7
Однорукий капитан Жан Данжу командовал отрядом легионеров в сражении при Камероне (см. Приложение II).