– А ты очень даже ничего. Извини, спросонку не разглядела.
– Зоя, ты сначала накорми человека, – поторопился вставить и свое слово Рей.
Пеха от Зойкиного прикосновения мгновенно вспотел и стал пунцовым, и Рей испугался, что его товарища по несчастью может хватить кондрашка.
Рею было хорошо известно, что от Зойки исходят какие-то флюиды, сражающие мужиков сразу и наповал. Недаром Чучарелла, еще тот кадр, звала ее за глаза ведьмой и втихомолку показывала Зойке вслед кукиши.
Поздний ужин (или ранний завтрак) происходил в полном молчании: мужики увлеченно работали челюстями, перемалывая холодную жилистую говядину, а Зойка наводила за ширмой марафет. Неужели она хочет воспользоваться случаем? Нам только групповухи сейчас и не хватает, подумал немного встревоженный Рей.
Поужинав, начали укладываться спать. Пеху Зойка положила в кресло-раскладушку, а Рею сказала:
– Извини, но для тебя другого места, как рядом со мной, нет. А пол у нас, сам знаешь, холодный. Да и постелить мне нечего.
– Ну, не знаю… Неудобно.
– Неудобно штаны через голову надевать. Диван просторный, дам тебе одеяло, подушку, и спи спокойно.
Больше упираться Рей не стал. Его неудержимо тянуло к подушке. Пеха уже спал, изредка похрапывая и посвистывая носом. Получив свой «комплект», Рей завернулся в простыню и мгновенно уснул.
Его одолевали эротические сны. Даже в сонном состоянии он понимал, что это невозможно после всех его приключений, и тем не менее, это было так.
Ему приснилась самая настоящая валькирия, которая домогалась Рея с настойчивостью, свойственной не скандинавской богине-деве, а какой-нибудь крепкоскулой грудастой Машке из Косорыловки, которая лет двадцать не видела ни одного мужика, так как все мало-мальски пригодные к любовным играм индивидуумы уехали из деревни.
Но, в отличие от холодной северной девы, нарисовавшаяся в его сонном воображении Машка была горячая как хорошо протопленная русская печка. Она настолько возбудила Рея, что он даже во сне начал опасаться казуса, свойственного пацанам-подросткам.
Через какое-то время опасения превратились в самый настоящий испуг – Рей сильно испугался, что изгваздает простыню – и он неимоверным усилием воли вырвал себя из сонного омута, напоенного любовной негой.
– Ты… ты что делаешь!? – хрипло каркнул Рей, дико вытаращив глаза.
На нем сверху сидела обнаженная Зойка и совершала движения, смысл которых не сразу дошел до сознания Рея, заторможенного сном.
Его насиловали! Ситуация была из разряда невероятных, и тем не менее Рей вдруг осознал, что все идет, как надо, и что ему чертовски приятно.
– Не дергайся… дурачок. Все хорошо, – ласково сказала Зойка и, склонившись к его лицу, впилась в губы Рея неистовым страстным поцелуем.
«Мать твою!… – думал совсем обалдевший Рей. – Никогда бы не поверил… Вот зараза! Это же надо… так».
Это была его последняя более-менее связная мысль. Все дальнейшее превратилось в сплошное безумие. У него давно не было женщины, и теперь Рей торопился наверстывать упущенное – как припавший к роднику с холодной водой путник, истомленный сильной жаждой…
Когда все закончилось, и обессиленный Рей откинулся на подушки, первой его мыслью была следующая: «Как хорошо, что диван не скрипит…» Иначе они разбудили бы не только обитателей «Вороньей слободки», но и всех жильцов дома.
– Если бы я знала, что ты такой… – Зойка коротко вздохнула, почти простонала. – Если бы знала. Господи, как было хорошо!
– Какая же ты, все-таки, стерва, – вяло откликнулся Рей.
– Ага, я такая, – радостно подтвердила Зойка. – Неужели тебе не понравилось?
– Тебе сказать правду или соврать?
– Можешь соврать, но все равно скажи, что тебе со мной было очень хорошо… выше крыши.
– Тогда я лучше промолчу на этот счет. Ты и без моих излияний все знаешь.
– Угу… – Зойка довольно потянулась, как сытая кошка на завалинке.
– Так-то он так, но мне как-то непривычно…
– Что непривычно?
– Чувствовать себя изнасилованным.
– Дурашка. Прекрати этот детский лепет. Ты не был в женской шкуре, и ничего не понимаешь. Я вот, например, мечтаю, чтобы меня насиловали раза четыре днем и плюс ночью два-три раза.
– Ты что, нимфоманка?
– Нет. Я простая здоровая молодая баба с нормальными женскими инстинктами.
– Да уж, инстинкты у тебя…
– Будешь бухтеть не по делу, выгоню прямо среди ночи вместе с твоим другом-недомерком.
С этими словами Зойка тесно прижалась к нему, и он вновь почувствовал сильное желание. Рей с садистским упоением ответил на ее поцелуй и грубо перевернул Зойку на спину…
Уснули они лишь перед самым рассветом, когда уже начало сереть. Но сон Рея был чуток и недолог. Близкая опасность вдруг прогнала сон напрочь. Еще не успев открыть глаза, Рей уже знал, что от Зойки нужно немедленно уходить.
И словно в подтверждение его мыслей, в дверь постучали.
– Кто бы это мог быть? – спросила сама себя встревоженная Зойка, облачаясь в халат.
Она тоже проснулась мгновенно. Наверное, сказывалась привычка сторожить своих залетных хахалей – чтобы они не смайнали среди ночи.
– Момент… – сказал Рей, одеваясь с быстротой бывалого солдата. – Пеха вставай! – пнул он ногой безмятежно похрапывающего товарища по несчастью, который за ночь так ни разу и не проснулся.
Пеха, в отличие от Рея, которого раздела Зойка, спал в одежде, а потому был готов к действиям за считанные секунды. На улице уже рассвело, но он все равно выскочил на балкон с намерением покинуть квартиру Зойки знакомым путем.
– Не пори горячку! – прикрикнул на него Рей. – Если нас засекли, то дом уже окружен.
– Кто там? – наигранно сонным голосом спросила Зойка и громко зевнула.
– Мы, – ответил голос из-за двери.
– Кто это – мы?
– Ты шо, зовсем того? Своих не узнаешь.
– Дед Микита? – Зойка и Рей с удивлением переглянулись – Что ему нужно в такую рань? – тихо спросила Зойка.
Рей пожал плечами, а сам мысленно выругал себя крепким словом. Похоже, за спиной деда стоят молодцы в камуфляже… Это же каким нужно быть идиотом, чтобы полезть в пасть тигру!? Вот и отдохнули…
– Открывай! – снова бухнул кулаком в дверь дед Микита. – Бо сорвется. Ишь какие кренделя мочит. Стой спокойно, хвойда, кому говорю!
Зойка удивленно округлила глаза, а Рей в недоумении развел руками. Что творится по ту сторону двери?
– Давай, – сделал над собой усилие, сказал Рей. – Куда денешься…
Зойка послушно повернула ключ в замочной скважине, а Рей тем временем схватил Пеху за рукав и затащил его за ширму, где был Зойкин «дамский» уголок.
Дверь отворилась, и дед Микита втащил в комнату упирающуюся… Чучареллу! Он так крепко прихватил ее за шкирку, что старуха уже начала синеть от недостатка воздуха.
– Дед, ты что делаешь!? – воскликнула ошеломленная и в то же время успокоенная Зойка, которая не без внутренней дрожи ждала несколько иного поворота событий. – Отпусти ее, иначе она копыта откинет прямо здесь.
– Хлопец, выходи! – позвал дед Микита, не обращая внимания на слова Зойки. – Та не ховайся, усе знают, что ты тута.
Не отодвигая ширмы, чтобы не засветить Пеху, Рей покинул свое убежище и присоединился к участникам очередного спектакля среди жильцов «Вороньей слободки».
– Ты и вправду оставь бабулю в покое, – сказал Рей, лихорадочно соображая, чтобы значило столь раннее вторжение деда Микиты в комнату Зойки. – Иначе ей кранты.
Рей, как и остальные соседи, хорошо знал, что если у Зойки квартирует очередной сожитель, то лучше ее по утрам не трогать. И уж тем более никто даже не пытался потревожить Зойкин сон спозаранку.