Ехидное дребезжание коммуникатора бесцеремонно вклинилось в невесёлые размышления Дитца. Первой его мыслью было содрать кольцо с уха, а браслет — с запястья, и утопить оба девайса в лохани для полива, той самой, в которой (кажется, еще вчера!) отмокала избитая девчонка. Впрочем, это было бы слабостью, а слабостей сержант, по собственной воле не ставший офицером, себе не позволял.
— Да! — предельно неприветливо буркнул он. Номер был незнакомым, и изображать вежливость Зверюга не собирался.
— Джи Дитц? Мигель Рэнсон.
Ого, да это же проф! Нет уж, этому котяре Зверюга хамить не станет. Потому, хотя бы, что если бы не он — не отъезд Ланы был бы сейчас причиной дурного настроения. В этом мире поправимо всё, кроме смерти, и именно Рэнсон не позволил случиться непоправимому.
— Слушаю вас.
— Могли бы мы встретиться, джи Дитц? Нет-нет, с Ланой — я уверен, как врач — все в порядке, но… мне нужна ваша помощь и…
— Никаких проблем, джи Рэнсон. Где и когда? Я у себя дома, мне понадобится некоторое время… — чёрт, в таком виде на люди не покажешься!
Конрад, вполуха слушая указания пожилого медика, уже метался по дому. Гель для депиляции… чистый комбинезон (целая стопка в шкафу, дочка постаралась)… рубашка… кажется, все.
Три часа спустя Дитц вполне неторопливо (а на самом деле — нетерпеливо) прогуливался по зоопарку Лазарева. Каникулы были в разгаре, и дорожки между просторными вольерами заполняли полчища ребятишек. Здесь, в Округе Зель-Гар, школьные вакации были привязаны к сельскохозяйственному циклу: на время посевной и уборочной, отёла и стрижки овец детей распускали по домам. Но надо же и развлекаться?
Наконец на краю крохотной площади, заставленной автоматами с прохладительным и лотками с немудрящими игрушками, показалась знакомая сухопарая фигура. Конрад лениво встал с уютной скамейки, приветственно махнул рукой и, повинуясь почти незаметному движению брови (и уха, конечно), направился к боковой аллее.
Благодушное выражение слетело с лица Рэнсона мгновенно, стоило лишь уйти от многолюдья.
— Что-то с Ланой? — Дитц даже не пытался скрыть беспокойство. Трехчасовой давности заверения Рэнсона его не убедили.
Старый врач поморщился, но ответил вполне учтиво:
— С вашей дочерью всё в порядке — если она, как мне сообщили, покинула Алайю.
— Покинула, — скривился Конрад. — И Тим вместе с ней.
— Это хорошо, — кивнул профессор. — Я взял на себя смелость снабдить майора Рипли медицинскими рекомендациями относительно этого юноши. Надеюсь, в этом вашем тренировочном лагере их примут к сведению. Кто знает, что, где и когда может произойти?
Дитц прищурился. В голове, только что занятой сумбурными мыслями, стремительно прояснялось.
— Рекомендации относительно Тима? Вы думаете, что?..
— Мяты, джи Дитц? — взгляд Рэнсона решительно противоречил светской небрежности тона.
Предложение мяты означало предложение дружбы, это-то отставной легионер успел усвоить.
— Возьмите всё.
Конрад принял брикет и мысленно приподнял брови: вес затянутой в тонкий прозрачный пластик упаковки был НЕПРАВИЛЬНЫМ. Не слишком, но все-таки.
Рэнсон смотрел прямо в глаза Дитца, так смотрел, что Конраду не оставалось ничего другого, как спрятать брикет в карман комбинезона.
— Я немолод, — говорил между тем Рэнсон. — Присядем?
Старик повёл рукой в сторону ближайшей свободной скамейки. Не было ничего удивительного в том, что она не привлекла никого: в этот жаркий день люди и даже мрины предпочитали отдыхать в тени, а эту деталь парковой архитектуры какой-то умник установил на самом солнцепеке.
Тема разговора… выбор места… неправильный — хоть стреляйся! — вес коробочки с мятой… ох, нечисто дело.
— Повторяю, я стар. Не знаю, сколько мне осталось и вовсе не уверен, что мой конец будет естественным. Смерти я не боюсь, я боюсь бесполезной смерти… — негромко, едва шевеля губами, но предельно жестко говорил Рэнсон. Голову он держал так низко, что считать сказанное не смог бы ни один наблюдатель. — Там, в паре кусочков — кристаллы. Я прошу вас, джи Дитц, сберечь их. На них все данные по Зову Ланы и те сведения относительно необъяснимых смертей никчём, которые мне удалось раздобыть.
— Много? — так же тихо, втянув голову в плечи, поинтересовался Конрад. Со стороны могло показаться, что на солнышке греются два усталых старикана, чью кровь выстудил почтенный возраст. Но — только со стороны.
— Много, — едва заметно кивнул мрин. — Даже если учесть, что смерти никчём сплошь и рядом регистрируются постольку-поскольку. Не говоря уж о том, что, как мы видим из конкретного примера, Зов в сравнительно зрелом возрасте дает не самую типичную симптоматику. Рядом с Ланой оказались Рой Бертуччи, который понял, что происходит, и несколько марсари, умеющих сознательно управлять своим теплообменом. Вашу дочь сумели поддержать до прибытия "скорой помощи" — а к скольким её даже не вызывали?
Врач немного помолчал и, хлопнув себя по костлявому колену, нелепо выпирающему из штанины потрепанных шортов, почти прорычал:
— Сохраните информацию, джи Дитц. Когда-нибудь — я уверен в этом — разум восторжествует над косностью и подозрительностью. И тогда моя, возможно — последняя, работа очень пригодится.
Отставной легионер кивнул, поднялся на ноги и протянул руку мрину. Пожатие Рэнсона было крепким, ногти, такие же, какими стали совсем недавно ногти Ланы, царапнули тыльную сторону ладони Дитца. Еще один кивок, пристальный взгляд глаза в глаза, и два старика разошлись в разные стороны.
Несколько дней спустя в местных новостях сообщили о пожаре в лаборатории знаменитого ученого Мигеля Рэнсона. Сообщение сопровождалось некрологом: при пожаре погибли сам профессор и его ученик и друг Рой Бертуччи. А Дитц, вернувшийся с базы "Лазарев", на которой теперь проводил почти всё свое время, обнаружил, что в его отсутствие в дом вломились.
Руди лежал на террасе — там, где его настиг выпущенный кем-то дротик с парализатором. Будь он проклят, этот "кто-то" — доза была рассчитана, похоже, на слона, и сердце верного друга не выдержало. Жилище семьи Дитц неизвестные (действительно неизвестные; вся аппаратура слежения вышла из строя) визитеры перевернули вверх дном.
Похоронив пса, Конрад окончательно перебрался на "Лазарев". Он был совершенно уверен, что те, кто это сотворил, ничего не нашли. Имелся у отставного сержанта один адресок. И именно на него на следующий день после встречи с Рэнсоном ушла посылка, пролежавшая до отправки в сейфе майора Рипли. Посылка ушла с курьером Легиона, и адресат подтвердил получение.
Глава 6
— Надоели они мне.
В полном бесконечного терпения (на такой должности и не захочешь, а научишься!) голосе майора Гопала, командующего тренировочным лагерем "Сан-Квентин", звучали совершенно несвойственные ему раздраженные нотки. Смуглое, почти квадратное лицо потемнело еще больше, черные как смоль волосы, казалось, вот-вот заискрят. Знающему человеку этот набор говорил о том, что майор в ярости.
— Сэр? — сержант-инструктор Коломиец мастерски сделал вид, что выведенные на большой — во всю стену — дисплей данные его нисколько не интересуют и вообще не имеют никакого отношения к чему-то мало-мальски значительному.
По кабинету командующего тренировочным лагерем разливалось блаженное тепло, о котором оставалось только мечтать бедолагам-курсантам. Снег уже сошёл, но налетавший с гор ветер блестяще справлялся с тем, что считал своей главной задачей: пробирать до костей.
Алайцев — да еще и уроженцев приэкваториального пояса планеты — сержанту было откровенно жаль. По крайней мере, Стефанидеса. Дитц вообще, кажется, на холод не обращала никакого внимания. Чёрт, да у неё даже мурашки ни разу не появились! Почему в первую очередь Иван подумал об этих двоих? Ну, это же очевидно!
— Стефанидес и Дитц. Айвен, — а ведь на командующего и не наедешь… — они же придуриваются! Всегда в первой десятке, но первые — никогда. Ну ладно Стефанидес, хотя и этот чёртов кошак должен был бы… но Дитц?