— Сэр?!
Майор Гопал привольно развалился в огромном кресле, явно рассчитанном на человека как минимум вдвое больших габаритов. Командующий вообще любил все большое — чтобы понять это, достаточно было взглянуть на мэм Гопал.
— Она же мрина. То, что вы пытались отмыть, действительно не косметика, а пигментация кожи, свидетельствующая о полноценности с тамошней точки зрения. К чёрту то, что она пошла в Легион, а не в свою армию. Мало ли… все мы не святые. Хотя уж майор Рипли сделал бы пометку, будь там хоть какие-то проблемы с законом. Вербовщиком-то был он сам, кому и знать… да. Мрина должна быть быстрой и сильной. А это что?!
— Сэр, но…
— Вы пробовали её в фехтовании?
— Плановая проверка навыков фехтования назначена на сегодня, сэр.
— Хорошо. Только втолкуйте, что хватит уже изображать хрупкую мисс и считать всех окружающих кретинами! Вы же это умеете, Айвен — так действуйте! И, кстати, повторите тест на вождение. Для обоих. Не на треке, а на полигоне. При полной загрузке. С той же установкой: не валять дурака. Все материалы — мгновенно мне. Свободны.
Коломиец украдкой пожал плечами и ретировался со всей возможной скоростью — пока в голову начальства не пришла еще какая-нибудь светлая идея.
"Надоели! Придуриваются!". Можно подумать, он не заметил!
Нормальные рекруты лезут из кожи вон, дабы продемонстрировать собственную крутизну… что ж, давно уже следует признать: Стефанидес и Дитц НЕ нормальные. Либо же нормальные — но чётко усвоившие приказ (чей?) не отсвечивать.
Причина, как думал Коломиец (и имел некоторые основания полагать, что думал правильно), крылась в изначальном неравенстве физических возможностей мринов и тех, кого они называли "вулгами". Если эти двое знают (откуда, кстати?), как быстро и необратимо комплекс неполноценности перерастает в ненависть…
Но ведь есть дисциплины, где от подготовки зависит куда больше, чем от возможностей, как таковых.
Значит, фехтование и вождение. Да, пожалуй. Вот сегодня и займёмся.
Франсуа Рамбаль, весьма гордившийся прозвищем "Косарь", с брезгливым равнодушием разглядывал куцую шеренгу. Да, проверять на способность держать спату за нужный конец будут всех. Но конкретно эти пятеро заявили, что умеют фехтовать. И, таким образом, нарвались на сержанта Рамбаля. Остальных можно сбросить на Вайнхольда и тех из курсантов, кто потолковее. А вот заниматься "умельцами" придется старшему из инструкторов. Что ж… много времени это не займет. Даже жаль: подземный зал, оборудованный симуляторами пространства, нравился Рамбалю.
Первый. Риган. Враньё, конечно. Джентля видно за милю, а значит, имя всяко чужое. Высокий, статный. Лет тридцать — а может, и шестьдесят, такие подробности инструкторам не сообщают, а по морде хрен поймешь. Светлые пятна на загорелой коже там, где еще недавно были усы и бородка. Точно, джентль, вон как ноги ставит. Ну-ну. Добро пожаловать в Легион, братишка. Позже потолкуем, если будет о чём.
Второй. Сингх. Круглощекий при общей худобе, кожа почти черная, волосы черные без всяких "почти", а глаза такие светлые, что и не разберешь, серые они или голубые. Возраст неопределим, совсем. Ох, и намешано ж в тебе кровей, всяких и разных! Что-то ты, безусловно, умеешь, но спата для тебя непривычна. Ничего, задатки есть, а остальное подтянем.
Третий. Гендерсон. Светлый шатен, кровь с молоком, футов пять на добрых двести пятьдесят фунтов. Даже не квадратный — кубический. Про таких говорят: ни обойти, ни перепрыгнуть. "Тяжеляк", без вопросов, к стандарт-гравитации начал привыкать, но движения пока слишком размашистые. Да уж, под такой размах попадешь — собирать кости придется по крупинкам. Парень, полегче, спата — не дубина и не топор! Эх, двуручник тебе в лапищи — цены бы не было!
Четвертый. Стефанидес. Вот уж враньё — так всем враньям враньё. Какой из тебя, дурень конопатый, грек?! Что-о?!!
— Повтори, — Рамбаль решил, что у него начались глюки, и чуть было не пообещал себе завязать с местной пародией на коньяк. Вон, уже мерещиться начало чёрт знает что!
— Сэр, сержант Коломи настаивает на том, чтобы мы…
— Эту часть я понял. А вот что там насчет "коридора"?
— Сэр, для полноценной демонстрации нашей с Дитц подготовки нужны вирт-комбезы, "коридор", работа в паре и больше одного противника, — невозмутимо отчеканил Стефанидес.
Кажется, коньяк ни при чём.
— Обнаглел, щенок? — холодно усмехнулся Рамбаль.
Простоватая физиономия парнишки начала наливаться дурной кровью, веснушки почти исчезли на общем фоне. Девчонка Дитц, напротив, побледнела так, что золотистые стрелки у глаз вспыхнули огнем.
— Сэр, разрешите обратиться?
— Валяй.
— Мы, мрины, состоим в прямом родстве с кошачьими. Любое сравнение с собаками и грызунами оскорбительно.
— И что? Ты предлагаешь мне придержать язык, сучка?
Девица приятно удивила Рамбаля. Она НЕ взорвалась.
— Никак нет, сэр. Я предлагаю вам отказаться от этих определений в том случае, если мы со Стефанидесом хорошо себя проявим.
Ах, так? Ну-ну…
— Денди? Бросай своих недотеп и дуй сюда. Прихвати четыре вирт-комбеза. Кажется, намечается веселье.
В ожидании напарника Рамбаль прикидывал, что следует предпринять, чтобы и спесь сбить с нахальных юнцов, и (если вдруг они действительно хоть чего-то стоят) не расхолодить. Детишки ведь совсем, а юность обидчива и быстро переходит от самоуверенности к самокопанию и самоуничижению. Перегнёшь палку — ещё, чего доброго, решат, что никуда не годятся и не будут годиться никогда. Выправлять потом замучаешься. Бывали у Рамбаля такие случаи. У всех инструкторов бывали.
Что-то казалось сержанту неправильным, и он никак не мог сообразить, что же его настораживает. В дверях зала уже появился Вайнхольд в сопровождении двоих "вылетных" курсантов, тащивших комбезы (как же, станет Денди напрягаться!), когда до Рамбаля, наконец, дошло. Всё время, пока он возился с первой тройкой, Дитц и Стефанидес пристально следили за каждым его движением и что-то обсуждали. Если, конечно, можно назвать обсуждением короткие переглядывания и скупые жесты. Ха, кто тут кого экзаменует?
— Облачайтесь! И ты, Денди, тоже, тут кое-кто хочет поработать двое на двое.
Еще один повод для приятного удивления. Девчонка Дитц и не подумала искать, где бы переодеться. Прятаться за Стефанидеса или поворачиваться спиной к присутствующим тоже не стала. Просто выскользнула из защитного комбинезона, проигнорировав глумливые комментарии "вылетных", и принялась натягивать вирт. Неплохая, кстати, фигурка у девчонки. Ладная. И мышцы при ней, и сиськи — насколько можно судить ввиду защитного лифчика. Рамбалю нравились такие, да и в "Сан-Квентин" женщины-курсанты попадали не слишком часто. Поболтать, что ли, вечерком? В приятной (приватной) обстановке?
Одевается, кстати, привычно, вот ведь что самое любопытное! И Стефанидес не отстает… кажется, будет не скучно.
В отличие от обычных защитных, вирт-комбезы были прошиты густой мелкоячеистой сетью датчиков и имитаторов, позволяющих оценить степень поражения и изменяющих подвижность в зависимости от полученной "раны". Настроить их можно было как угодно — от голой кожи до скафандра полной защиты. С соответствующей гибкостью сочленений и, разумеется, весом. Малышня хочет "коридор"? Тогда, пожалуй, стоит подключить типовой "абордажник".
Ага, уже готовы. Быстро они, однако. Стоило, пожалуй, засечь время — похоже, норматив выполнен. Всё интереснее.
Рамбаль ткнул нужный сенсор, и из пола поднялись стены "коридора", дающие стандартную ширину корабельных переходов. Непрозрачные изнутри, снаружи они были сплошным дисплеем, дающим возможность наблюдать за происходящим. Уйма камер и микрофонов вела перманентную запись.
— Время — три минуты. Начали!
Франсуа Рамбаль удивился. Снова. Вот только оценивать степень приятности удивления ему было некогда. И Вайнхольду, кажется, тоже.