— Почему?
— Малыш, ты меня вообще-то слушал? Не раскроется потому, что…
— Я не об этом, сэр. Почему вы думаете, что потенциал вообще есть?
Мистер Браун, нарочито, по-стариковски кряхтя, выбрался из-за стола, подошел к Тиму и похлопал его по плечу. Хорошо похлопал, правильно. Без снисхождения, без утешения. По-дружески похлопал.
— Я просто вижу. Но дело не только во мне. Зверюга, чёрт старый, разбирается в людях так, как не умею даже я. Не все получают его рекомендацию, Тим. Далеко не все.
— А вы получили, сэр?
— Да ты нахал! — ухмыльнулся мистер Браун. — Но соображаешь быстро. Я — получил. Давненько, что правда — то правда, но получил. Как и ты. Соглашайся, сынок. Я предлагаю то будущее, которое видел для тебя самый классный на моей памяти инструктор Легиона — а уж я-то насмотрелся. Соглашайся. И не переживай за Лану. Спорим, я знаю, что она скажет, когда ты расскажешь о моем предложении?
— И что же? — неожиданно пошедший на равных разговор придал Тиму уверенности, и алаец позволил себе скептически прищуриться, заслужив теперь уже не наигранное одобрение в глазах мистера Брауна.
— Она скажет: "И ты еще раздумываешь?!"
— И ты еще раздумываешь?! — возмущение Ланы не знало пределов. — Офицерская школа! Сейчас! Когда ты даже рядовым не служил!
Тим приподнялся на локте, откровенно любуясь девушкой. Сидящая на покосившемся стеллаже заброшенной каптёрки, она была не просто хороша — великолепна. Особенно если смотреть снизу, с пола, заваленного сброшенной одеждой. Завидуйте, мистер Браун! Или не завидуйте. Тут уж на ваше усмотрение. Главное, что вы оказались правы.
— Он говорил о ещё каком-то экзамене…
— Чепуха! Ты сдашь всё, что угодно! И вообще, у нас увольнительная! Хватит валяться, пошли, пошли!
Юноша ухмыльнулся — противостоять бьющей через край энергии подруги было решительно невозможно — и зашарил по полу в поисках своего и её белья.
А потом они вдвоём завалились в битком набитый курсантский бар. Заведение было предусмотрительно расположено в полумиле от проходной, дабы перебравшие особи успели проветриться и миновать дневального в хотя бы сравнительно прямоходящем состоянии. Руководство "Сан-Квентина" с немалыми на то основаниями полагало, что во всех отношениях непростому контингенту лагеря следует дать возможность выпустить пар без опаски попасться на глаза прямому начальству. Это, разумеется, не отменяло наличия в округе патрулей ЭмПи[6], ну так на то и акула в море, чтобы дайвер не дремал.
От пива Тим отказался, хотя и не без внутренней борьбы. Вообще-то, выпить хотелось, но останавливала хитрая усмешечка мистера Брауна, сообщившего на прощание, что вызов на экзамен может поступить в любой момент, и тогда — десятиминутная готовность и не приведи бог опоздать! Полмили до проходной — тьфу, десяти минут хватит и на добраться, и на отдышаться, и на собраться… но вот на протрезветь — это вряд ли.
Так что он сидел у стойки, с некоторой завистью поглядывая на Лану с её пивом, и пил горячий чай с мятой. Как же его достала здешняя промозглая сырость! И это называется "весна"?! Хоть бы уж обещанная офицерская школа располагалась в месте с пристойным климатом!
Коммуникатор пискнул, принимая входящий, курсант-капрал щелкнул ногтем по экрану, выслушал пару коротких фраз и спрыгнул с высокого табурета.
— Что? — повернулась к другу Лана, мгновенно теряя интерес к байкам, которые травил лысый бармен в клетчатой рубашке, еле сходившейся на внушительном пузе.
— Вызывают. Мистер Браун. Велел поторопиться. Я пошёл.
"Удачи!" Ланы досталось уже его протискивающейся через тяжелую тугую дверь спине.
Погода в очередной раз старалась перещеголять свои же собственные достижения по части мерзости. Холодный, переполненный водяной пылью ветер завывал среди хаотично разбросанных пакгаузов. До тяжеловесных, угольно черных туч можно было, казалось, дотянуться поднятой рукой. В прыжке так уж точно. Свет редких фонарей расплывался и тонул в мороси. Прохожие отсутствовали, да оно и понятно — кто ж в такой вечер гулять… время для неспешных раздумий о метеоусловиях закончилось резко и сразу.
Откуда-то спереди и слева донеслась крайне неприятная для слуха возня, задыхающийся женский голос выкрикнул:
— Помо… — и захлебнулся, как будто кричавшей заткнули рот оплеухой.
"Не вздумай опоздать, — наставительно повторил в голове курсант-капрала голос мистера Брауна, — пунктуальность и ещё раз пунктуальность, второго шанса не будет!". Да к поганым крысам эти шансы!
После ухода Тима Лане почему-то стало неспокойно. В чем причина, она сообразить никак не могла, но пиво вдруг сделалось совершенно безвкусным, а взрывы раздающегося со всех сторон хохота раздражали с каждой секундой все сильнее. Откуда-то появился страх не успеть. Не слишком задумываясь над тем, куда, собственно, ей следует успевать, Лана, походя подсунув браслет под кассовый считыватель, вышла из бара. И почти сразу же услышала в отдалении то ли вой, то ли рычание.
Что-то знакомое было в этом жутковатом звуке. Лана ускорилась, привычно (теперь уже привычно) бросая организм в то, что у обученных марсари именовалось спринт-режимом, и метнулась туда, где кто-то задыхался то ли от боли, то ли от ярости. Спешащий в том же направлении патруль ЭмПи она заметила, но грозный окрик проигнорировала. Не до этих придурков. Некогда.
Поворот… тело… явно мёртвое… вот и пусть лежит. Ещё один сломанный манекен, кажется, живой, но вполне безопасный. И ещё один. Четвёртый, который, похоже, решил, что ему не хватило пряников, одной рукой зажимал левый бок, а другой пытался дотянуться до валявшегося примерно в метре ножа. К несчастью своему, располагался непонятливый болван как раз между Ланой и Тимом, бьющимся в конвульсиях на выщербленном бетоне дорожного покрытия. В данной ситуации было вполне естественно перемахнуть через шустрика, опереться на руки и отоварить кретина ногой в голову — не до тебя! Миг, и Лана остановилась в паре шагов от Тима.
Что уж там себе думали три месяца назад Рой Бертуччи и Мигель Рэнсон, её сейчас не интересовало. А вот Тим — интересовал. Слыша, как где-то в мозгу отщелкиваются мгновения, она ткнула на браслете вызов медиков, сбросила куртку вместе с рубашкой, быстро, но плавно приблизилась к другу со стороны дергающихся ног и рухнула на него сверху. Задержалась на одной руке, другой рванула застежку его куртки, развела полы в стороны, располосовала рубашку и футболку и припечатала собой содрогающееся горячее тело. Знание пришло само, и теперь она впитывала жар, охлаждая Тима, не давая крови свернуться.
— Тим! Тим, это я, Лана!
Скребущие бетон в тщетной попытке зацепиться хоть за что-то пальцы впились ей в спину, взрезая уплотнившуюся кожу крепкими ногтями, но это было совсем не важно.
— Тим, держись! Всё будет хорошо, Тим, вот увидишь, ты только не паникуй, ладно?
От входа в проулок донеслось:
— Военная полиция, не двигаться!
— Пошёл на ***! — ответила она тем же мягким, мелодичным голосом, которым успокаивала друга и через силу — а больно же! — улыбнулась:
— Тим, это Зов! Ты понимаешь меня? Наша Мать зовет тебя, Тим! Услышь её, не сопротивляйся! Тим!!!
— Вы арестованы!
Из своего положения девушка видела только несколько пар тяжелых ботинок.
— Пошёл на ***! — повторила она. — Лучше медицину поторопи! Тим, не отключайся!
Зрение плыло, уши слышали только надсадное дыхание и редкие вскрики Тима. Внезапно что-то изменилось — она даже не сразу поняла, то именно. Ботинки в поле зрения были по-прежнему тяжелыми, но — другими. К сожалению, в этот момент руки Тима сомкнулись на горле Ланы, и ей стало не до анализа.
— Надо колоть транк и фиксировать парня! — сказал кто-то.
— Нет! — прохрипела она. — Тим, не сопротивляйся, слышишь?! Нельзя фиксировать! И колоть нельзя! Отойдите! Это Зов, сейчас Тим любого чужака и любое его действие воспринимает как агрессию! Отойдите, или он меня убьёт! Тим, наша Мать рядом, откройся ей!