Порой из занимаемой девочкой комнаты доносился по ночам жалобное поскуливание. Услышав его (микрофон располагался над притолокой комнаты девочки, приемник – рядом с кроватью чутко спавшего сержанта), Конрад, ни слова не говоря, заходил к дочери. Делал массаж, разминая натруженные мышцы. Просто гладил по голове, бормоча утешительную чепуху. Однажды она перестала вздрагивать и замирать при звуке приближающихся шагов, и это было первое очко, которое Зверюга Дитц занёс на свой счёт.
Вечерами – ласковый отец, днём он был суровым наставником. Сержант… далее – по тексту. И результаты не замедлили проявиться. Сначала крохотные, почти незаметные, однако Конраду было не впервой раздувать тлеющие угли. Лане по-прежнему доставалось от сверстников, но отставной легионер изо дня в день ободрял, объяснял, показывал. Терпение и труд перетирали слабость и неуклюжесть, страх и неуверенность.
И настал день, когда Лана вернулась из школы с очередным фингалом и полуоторванным рукавом. Вернулась, остановилась в дверях и с насквозь фальшивым безразличием сообщила: «Лукас огрёб». А увидев торжествующую улыбку приёмного отца, принялась взахлёб рассказывать, что и как она сделала. Металась по комнате, демонстрировала диспозицию и свои действия, тараторила (что ей, обычно немногословной, было совершенно несвойственно)… еле угомонилась. И когда все-таки заснула, Конрад церемонно чокнулся с зеркалом: дело пошло!
А там и Тим поверил в себя. В мальчишке начала проявляться здоровая агрессивность, он перестал надеяться на родственников, и однажды встал рядом с Ланой. Формально детишки тогда проиграли, но победа их противников оказалась насквозь пирровой.
Окрыленные успехом ребята скалили зубы, и Дитцу пришлось даже закатить им изрядную лекцию о разнице между самоуверенностью и уверенностью в себе. И о том, чем жёсткость отличается от жестокости. Превращать дочь и её друга в отморозков он не собирался. Точнее, собирался, и многое делал для этого превращения, но отморозки бывают разные.
Вот, к примеру. Не далее, как вчера, он отправил мелочь на охоту. За гусем. Рождество у нас, в конце концов, или что? Озеро, кстати, было новым. Рукотворным.
Старое, на берегу которого Конрад подобрал Лану, располагалось слишком близко от участка Кронберга. Пакостить по-крупному Кристоф не решался, но птицу постоянно распугивали, в воде обнаружилась какая-то гадость… можно навесить камеры (что Дитц и проделал с новым озером), но как успеешь что-то предпринять, если от дома до озера куда дальше, чем от озера до границы? Не устанавливать же дистанционно управляемый стрелковый комплекс, в самом-то деле. Вопрос даже не в цене оборудования. По кому палить? По умирающим от зависти к сестре сорванцам, настропалённым папашкой-промокашкой?
Спасибо Стефанидесу, помог с выбором места для озера, а его старшие – с углублением и расширением небольшой естественной котловины. Что значит – большая семья и наличие у этой семьи нужной техники! Полдня и готово!
Вызванный из Лазарева подрядчик пробурил скважину прямо в центре будущего водоема, пульт управления подачей воды находился в доме Дитца. Тут уж возможность диверсии была сведена к минимуму: плавать, а тем более нырять мрины не любили.
В воду напустили подходящие водоросли и (для комплекта) каких-то мелких беспозвоночных, рекомендованных Брониславом. Берега засеяли кормовыми травами. В планы Конрада входило по прошествии времени и рыбу развести, чтобы уж использовать водоём по полной программе, но делать это следовало чуть позже. Когда устоится свежесозданная экосистема.
В общем, гусям понравилось. На новом озере их было даже больше, чем на старом. Случалось, конечно, что их гоняли и здесь: Конрад учил «молодежь» плавать, нырять и задерживать дыхание. «Никогда не знаешь, что и когда пригодится!» – повторял он, а юные подопечные лезли из кожи вон, лишь бы доказать, что достойны своего наставника.
И у Ланы, и у Тима имелись уже собственные арбалеты, курс скрытного перемещения по пересеченной местности они в первом приближении усвоили… но такого результата Дитц не ожидал.