Хорошее приобретение: ребятишек даже учить не надо почти ничему. Зря, что ли, столько лет Зверюга школил их, гоняя с разрешения Рипли по полосе препятствий, «лабиринту» и стрельбищу? Почти три года под суровым крылом Шрама вообще песня отдельная, как и периодические вылазки «в поле» на предмет обучения выживанию. Готовые солдаты. Вот только…
Майору что-то не нравилось, и он никак не мог сообразить, что конкретно. Назревали какие-то проблемы или даже неприятности. Причем источником их, судя по всему, должна была послужить Лана. Бред какой-то. Девчонка абсолютно трезва, ну что такое полкружки пива? Да, бледность, и глаза блестят, как от жара, однако… да ладно. Рой Бертуччи, семейный врач Дитцев, здесь, так что в случае чего… но ведь и он тоже напряжен. И тоже не сводит глаз с девушки, которую штопал когда-то.
– Там же женщины… – сказала вдруг Лана. Странно сказала. Не своим голосом. Не смотри Джеймс Рипли во все глаза, решил бы, что говорит мужчина. – Детишки! Нельзя же так!
– Лана?! – привстал с места Дитц. – Лана, что с тобой?
– Быстро, у нас мало времени! – прохрипела девушка и рухнула со стула на пол, забилась. На губах выступила пена, лицо побагровело.
Сунувшийся помочь Рипли отлетел в сторону от страшного удара. Пары зубов как не было. Тим, на удивление, кинулся не к подруге, а к упавшему майору. Дамарис грузно – мешал живот – выбиралась из-за стола, не очень понимая, что ей следует сделать сейчас.
– Конрад, стой! – гаркнул на весь бар разом протрезвевший Стефанидес. Беттина повисла на сержанте, не пуская к приёмной дочери. Муж присоединился к ней и теперь Дитца удерживали двое. – Док, это то, что я думаю?!
– Не знаю, что ты думаешь, – Бертуччи описывал вокруг Ланы опасливые круги, вглядываясь во что-то, но близко не подходил. – Только или я кретин, или это Зов! Конрад не лезь, ты ничем не поможешь, она сейчас никого не слышит!
По телу Ланы во всех направлениях гуляли судороги. Лицо… показалось сумевшему таки подняться на ноги Рипли, или?.. Точно! Полосы! Полосы от внешнего и внутреннего углов глаз! Они то появлялись, то исчезали, но…
– Профессор! – торопливо, глотая гласные, говорил Рой в коммуникатор. – Знаю, что поздно, но тут проблема… Зов!.. В том, что ей девять! Знаю, что не бывает, но посмотрите сами!
Он развернул дисплей так, чтобы его собеседник мог видеть корчившуюся девушку.
– Жар. Судороги. Нос выпрямляется. Шрам на ключице сглаживается на глазах. Говорит на интере мужским голосом и с заметным акцентом. Самое главное – проступают родовые знаки. Да ничего у меня нету, я в баре сижу!.. «Белый котенок» на углу Восстания и Второй Портовой. Понял. Понял, да! Ждём! Здесь есть марсари?! – почти взвыл он, обращаясь к собравшейся вокруг толпе возбужденно переговаривавшихся зевак. – Ну, хоть один?! Мрины вы или нет, помогите, она же умрёт, не успев стать рри!
Вперед протолкались трое: двое мускулистых мужчин, по местным меркам лет двадцати, и женщина чуть старше. От них за милю несло армией Алайи.
– Что делать-то, дядя?
Минуту спустя прямо на полу образовался затейливый сэндвич: абсолютно голая женщина лежала на спине. На нее закатили потерявшую сознание Лану, с которой в два счета срезали всю одежду. Сверху устроился такой же голый мужчина. От сэндвича шел пар – один из барменов и сунувшийся помогать Рипли держали тяжелые фляги с водой, от которых тянулись коктейльные трубочки к мужчине и женщине. Зажатое ими тело пребывавшей в беспамятстве Ланы слабо извивалось и дёргалось. Время от времени она впивалась похожими на когти пальцами то в женщину, то, немыслимо для вулга вывернув руку, в мужчину. Из царапин сочилась кровь, но это были мелочи, на которые никто не обращал внимания.
– Продолжайте отводить тепло, если мозги вскипят – девчонке кранты! Баст, да где же они! – обречённо, безнадёжно взрыкивал врач, сжимавший виски Ланы. От него веяло жаром, лицо заострилось, но видимая Конраду часть лица девушки побледнела до нормального оттенка. Хриплое, прерывистое дыхание её становилось все тише. – Она же сдохнет… Зов в её возрасте… не видел бы собственными глазами…
Толпа раздалась, пропуская четверых мринов в серебристых комбинезонах. Рядом с ними поспешал осанистый старик в брюках от строгого костюма в тонкую полоску, домашних шлепанцах и режущей глаз криво застегнутой красно-зеленой рубахе.
Голову девушки бережно поворачивают вбок, пристраивают маску… два больших шприца отдают свое содержимое венам на нелепо вывернувшихся руках… серый прямоугольник слева, на который перемещают безвольное тело, накрывается белым куполом…