— А моя очередь напомнить вам, миледи, что Вир Котто…
— Это — не тема для обсуждения, министр. Это — один из аспектов моей личной жизни.
— Вы не можете позволить себе такую роскошь, как личную жизнь, миледи, — вернул удар Лион.
— До тех пор, пока я работаю на вас.
— Верно.
— Очень хорошо, — сказала она, слегка пожав плечами. — Тогда я подаю в отставку, причем немедленно.
— Это не так просто сделать, миледи, — произнес Лион.
— Для меня.
— Нет. Для кого угодно, — его голос стал более тихим и, что страшнее всего, более дружелюбным. — Вы — шпион, леди Мэриел. Ваши знакомые не обрадуются, узнав о том, что их тайны попадали в этот кабинет. Уверяю вас со всей серьезностью, что, даже без всякой связи с нашим ведомством, некоторые из них заподозрят вас в утечке информации.
Мэриел посмотрела на него, стиснув зубы.
— Вы не посмеете.
— Еще как посмею. Скажите мне, миледи…. сколько, как вы думаете, вам удастся протянуть после этого, а? Вам и вашему любовнику, Виру Котто? Не думаю, что долго.
Она надолго замолчала.
— Что вы хотите? — наконец, спросила она.
— Меня очень мало интересует то, как вы проводите свое свободное время, миледи. Но я хочу, чтобы вы больше времени уделяли мне. Я хочу, чтобы все было, как раньше. Если этого не будет, — и он улыбнулся, — то не будет ничего.
И вас тоже. Вам ясно… леди Мэриел?
— Абсолютно, — ее мрачное лицо ярко контрастировало с лицом Лиона.
— Вот и отлично. Можете развлекаться дальше. Надеюсь, что я скоро услышу от вас… о чем-нибудь другом.
И он расхохотался, чем окончательно вывел Мэриел из себя, и она поклялась себе, что он, при малейшей возможности, поплатится за свое высокомерие.
Глава 9
Стояло раннее утро, и большинство обитателей дворца еще спали, когда Вир тихо вышел наружу. Единственным, что сделало прошлый вечер вполне сносным, было то, что, вернувшись в отведенную им двоим комнату, Вир обнаружил, что Мэриел уже спит.
Но он заметил в ней какую-то перемену. Обычно она спала совершенно расслаблено, как спят те, кто доволен жизнью и всеми своими решениями. Но этой ночью она показалась ему… напряженной. Что-то ее беспокоило, и Виру очень захотелось проникнуть к ней в голову и узнать, о чем она сейчас думает.
Может быть, Гален мог бы…
Нет. Он выбросил эту идею из головы и продолжил свой путь по Гехане.
Несмотря на столь ранний час, улицы и тротуары этой самой неприглядной части Примы Центавра кишели различными личностями, с которыми Вир с превеликим удовольствием не стал бы иметь вообще никаких дел. Некоторые из них бросали взгляды в его сторону, но Вир старался не встречаться глазами ни с кем из них.
Он понимал, что это было возвращением в детство: считать, что, если не смотреть на кого-то, то он к тебе не пристанет. Одной этой идеи хватило бы, чтобы вызвать у него смех — настолько она была абсурдна. Но сейчас ему было вовсе не до смеха.
Он точно знал, куда идти, адрес ему шепнули на ухо. Вскоре после того, как Лондо привел его назад, в другое крыло дворца, голос Галена снова зазвучал в его ухе. Он подумал, что это ему показалось, но Гален говорил слегка взволновано, пожалуй, даже с облегчением. Это вовсе не понравилось Виру. Если что-то вывело техномага из равновесия, то Виру было страшно даже думать о том, что он, по всей вероятности, лично столкнулся с той напастью.
Он старался не обращать внимания на отвратительный запах, стоящий вокруг.
Недавно прошел дождь, и на улицах было полно куч мусора и грязных луж, поэтому Вир тщательно выбирал дорогу. Он подумал, что если прогулки по Гехане станут для него привычным делом, то ему придется обзавестись специальной обувью… или, хотя бы, надевать ту пару, что не жалко.
Вир почти добрался до цели своего путешествия, когда кто-то выпрыгнул из темноты пред ним, и он сначала подумал, что это кто-то из техномагов. Но это оказался какой-то угрюмый тип, сверливший Вира недобрым взглядом. Он произнес тихим, пьяным голосом:
— Гони бабки.
Вир остановился.
— Я… у меня нет денег, — осторожно ответил он.
Тут он увидел прямо перед глазами некий предмет, который парень держал в руке.
— Поищи как следует, — прохрипел он.
Инстинкт подсказывал Виру бежать. Но он вдруг, по причинам, совершенно ему непонятным, понял, что вовсе не боится. Он сейчас испытывал лишь досаду.
Воспоминания о том, через что ему довелось пройти, о тех эмоциональных переживаниях укрепили его дух. Он перестал пятиться и уверенно встал на месте.