— Министр невероятно сильный оратор, — согласился Дурла. Он с гордостью выпятил вперед грудь. — Знаете, это я его нашел. Сделал его нашим духовным лидером.
— Да? Не удивлен, — и Вир медленно выдохнул. — В любом случае… я задумался над тем, о чем он говорил… насчет того, чтобы вновь стать теми, кем мы были раньше. И я ощутил своего рода… ностальгию, полагаю, что это верное слово. Ностальгию по тому мужскому характеру. Такой мужчина никогда в жизни не поступил бы так, как поступил я. Полагаю, что это звучит забавно.
— Нет, вовсе нет.
— Естественно, у меня возник вопрос, интересует ли вас она? — его брови изогнулись, выражая любопытство. — А?
Дурле пришлось собрать всю свою выдержку, чтобы не закричать: «Да! Да!
Сколько себя помню, я о ней мечтал! С тех пор, как меня стали возбуждать женщины, я хочу только ее!» Но вместо этого он, с выражением абсолютного спокойствия на лице, произнес:
— Она… довольно привлекательная. Можно даже сказать, весьма жизнерадостная. Признаюсь, в последнее время я уделял очень мало внимания женщинам. У меня и без них полно забот. Очень трудно совмещать дела сердечные с делами государственными…
— О, абсолютно… абсолютно с вами согласен. И все же… есть одно затруднение. Главное — понимание, полагаю, вам это известно. Я хочу поступить как лучше, но мне бы не хотелось, чтобы люди начали говорить, что я уступил вам Мэриел, чтобы подлизаться. Не буду говорить вам, как в этом случае буду выглядеть, — Дурла кивнул, и Вир продолжил дальше: — Я не хочу, чтобы они узнали, при каких обстоятельствах мне досталась Мэриел. А вам, с другой стороны, вовсе не захочется, чтобы все считали, что вам досталась женщина, которую отверг не только император, но и посол с Вавилона 5. Вряд ли это пойдет на пользу вашей репутации.
— Веские доводы.
Вир нетерпеливо наклонился вперед.
— Насколько сильно она вам нравится? Действительно ли вы хотите ее получить?
Дурла искоса посмотрел на него.
— А что, — медленно спросил он, — вы предлагаете?
Вир улыбнулся.
— Вы игрок? — спросил он.
— Если того требуют обстоятельства, — ответил Дурла. — Расскажите, что у вас на уме?
После бомбардировок на Приме Центавра стало проводиться систематическое искоренение всего, что имело отношение к людям, Земле или к Межзвездному Альянсу вообще. Некоторое время земляне и их разнообразные безделушки были весьма популярны на Приме Центавра, но с тех пор, как Земля стала смертельным врагом, Валлко начал агрессивно призывать вернуться к центаврианским корням.
Естественно, центавриане с радостью отказались от всего заимствованного.
Точнее, почти от всего. Было одно примечательное исключение, которому отводилось важное место в плане Вира.
Покер.
Невероятно увлекательная и коварная игра настолько пришлась по душе центаврианам, что стала частью их культуры. Поэтому, чтобы там ни требовал Валлко в русле политики изоляционизма, никто — особенно в высших кругах общества, где покер стал особенно популярен, — не собирался лишаться столь увлекательного способа времяпрепровождения. Ходили слухи что, на самом деле, покер был изобретен первым центаврианским послом, который выучил ему землян, и так игра постепенно начала распространяться.
В этот вечер во дворце шла довольно оживленная игра. Лондо знал об этом и, сидя в тронном зале, думал о том, что раньше он бы к ней присоединился.
Теперь же он был императором. Императору неприлично появляться в игровой зале.
Что подумают в обществе?
— Я — император, — сказал он вслух, внезапно осознав этот факт. — Какое мне дело до того, что могут подумать другие?
Он поднялся с трона и направился к двери. К нему немедленно подошел Трок и произнес:
— Ваше Высочество, я думал, вы говорили, что этот вечер хотели провести здесь…
— Я делаю это каждый вечер. Я устал от однообразия. Жизнь слишком коротка, Трок. Пойдем.
— Куда, Ваше Высочество?
Лондо повернулся к нему и сказал:
— В свое время я слыл неплохим игроком в покер. Насколько я понял, здесь сейчас как раз идет игра. Проводи меня туда.
— Ваше Высочество, я не знаю, что…
— Я вовсе не собирался спрашивать твоего мнения по этому поводу, Трок, — жестко сказал ему Лондо. — Итак…. ты выполнишь то, о чем я тебя попросил, или мне придется сделать это самому…. а позднее найти способ выразить тебе мое неудовольствие?