Гектор восстановил в памяти путь в отхожее место: короткий узкий коридор, охранники впереди и позади, легкая пластиковая дверь на улицу, во внутренний дворик, огражденный колючей проволокой, укрепленной на металлической сетке. Напротив входа стояла будка туалета: самого примитивного, из пластиковых щитов с дыркой в полу. Гектор еще попытался пошутить, что технологии у внешних космические, а сортиры убогие. Но его проигнорировали молчанием.
В этом крошечном дворике и будке тоже не находилось ничего, что можно использовать для побега или в качестве хотя бы примитивного оружия. Ситуация усугубляло и то, что правая рука плохо слушалась — внешние залепили рану какой-то пеной, которая прекрасно сняла болевые ощущения, но подвижность в полной мере не вернула. Сломанные ребра ныли, но ломали ему их не первый раз, поэтому особого дискомфорта не создавали.
Он сглотнул слюну и закашлялся. Это его повеселило: на аппетит никак не влияло даже заключение, а ему еще в детстве внушили, что хороший аппетит — показатель здоровья.
Детство, вот у него оно прошло, у его дочери прошло, а внуки, которых она могла бы родить, вряд ли его увидят. Так какой смысл сдаваться? Гектор покачал головой: он все еще пытается подсознательно найти причины, чтобы дать согласие на сделку с кардиналом. Святоша представлялся ему иначе. Внушительнее, харизматичнее, а при личной встрече оказался обычным мужчиной на закате средних лет. Ничего выдающегося, а среди Совета имелись парни с большим талантом убеждения. Только одно обстоятельство немного настораживало: в глазах этого Стоффа мелькала злоба, когда он только упоминал про Гектора и его собратьев. Не ярость, а именно злоба: медленная, тягучая, но способная непрерывно толкать того, кого переполняла. Интересно, чем она вызвана? Гектор не помнил, чтобы кто-то упоминал о том, что на кардинала покушались граждане Республики. На Папу, его начальника, покушение реализовали, но неудачное, но кардинал Николо Стоффа никогда не числился среди целей. Хотя такими вопросами занималась армейская разведка, но вряд ли он представлял для них интерес до вторжения.
Он вспомнил и путь к выходу из здания. Тот же узкий коридор, но в противоположном направлении, но там перед входной дверью еще парочка охранников, к дверному косяку прикреплены несколько сканеров, заменяющих рамку досмотра, которыми пользовались в его молодости. Охранники вооружены винтовками, но места перед выходом достаточно, чтобы они не мешали им в случае нужды открыть огонь.
Гектор поднялся на ноги и посмотрел на маленький шарик видеокамеры, подумав о том, насколько проще жить, пользуясь современной техникой. Больше всего после вторжения его поразило то, как сильно изменились элементы питания. Крохотные аккумуляторы могли держать огромное количество энергии, их емкость просто поражала. Использовались какие-то полимеры, в его прошлом таких материалов еще не создали.
Заскрипела дверь. Этот звук заставил его поморщиться: он раздражал. На пороге стояла пара охранников. Один жестом показал ему, чтобы он отошел подальше, и Гектор подчинился: смысла злить их он не видел, а затем поставил на пол рядом с матрасом поднос с ужином. Несколько пакетов с разным содержимым. Гектор обратился к ним:
- Мне нужно в туалет.
- После ужина.
- Сейчас. Живот пучит, - он почувствовал себя маленьким ребенком, которому нужно упрашивать взрослых.
- Потерпи.
- Нагажу в углу тогда.
- Твое дерьмо, тебе и нюхать, - охранники вышли и закрыли дверь. Он изобразил на лице страдание и сделал несколько кругов вокруг матраса, показывая, что борется с расстройством пищевода. За ним наблюдают через видеокамеры, так что играть нужно правдоподобно. Хотя, честно сказать, он и сам не вполне понимал, для чего делает это, но решил, что при походе в туалет может появиться шанс на побег.
Гектор сел на матрас и открыл первый пакет с едой: какая-то теплая котлета с кусочком белого хлеба. Он быстро сжевал ее. Отдаленно напоминало говядину, но только отдаленно. Во втором пакете обнаружился лист салата и немного сыра, на вкус похожего на соленый пластик. В третьем - булка, откусив немного которой, он сплюнул содержимое в пакет. Корица. Гектор ненавидел эту специю. Остался без десерта.
Он сделал несколько глотков воды, теплой и немного противной, но лучше такая, чем холодная. Простыть ему не хотелось. И он засмеялся. Человек, которого завтра поведут на расстрел, переживает из-за больного горла. Он представил, как выглядит на экране наблюдения, что заставило его смеяться сильнее. Наблюдатель может подумать, что он сходит с ума или пытается изобразить сумасшествие. Но плевать на то, что может подумать охранник.