- Надо это прекратить.
- Я ждал этого несколько лет, монсеньор.
- И я благодарен тебе за терпение. Я понимаю, какие чувства ты испытывал, наблюдая за непотребством, и какие вопросы рождались у тебя, но все. Время настало.
- Хорошо, а то я уже начал думать, что епископа минует воздаяние.
- Они никого не минует, - заметил Николо, - даже нас.
- Мы -не самые плохие люди, монсеньор. Не без греха, но список того, что мы сделали хорошего больше, чем список дурных поступков.
- Ты оцениваешь это сам, но Господь может видеть это иначе.
- Стараюсь жить по заповедям, монсеньор.
Николо еще раз внимательно посмотрел на своего собеседника: не так уж часто можно встретить человека, который обладает властью и придерживается заповедей. Ему самому не удавалось следовать им, а Алонсо говорит о том, что старается жить именно таким образом. Интересно, как у него это получается? Ведь служба в полиции сталкивает его с вещами, которые эти заповеди нарушают, а зачастую, чтобы разобраться с проблемами, приходится идти на сделку с совестью и нарушать правила, установленные Господом.
Когда-то просьба следить за Мануэлем казалась просто пустячной. Алонсо взялся за это, потому что понимал, что Ватикан не только вера, но и политика, но для него, да и для Николо, стало неприятным открытием, что Эстепа Мануэль любит развлекаться с несовершеннолетними девочками, зачастую, не проститутками, а наивными дурехами, которым задурили голову Богом, послушанием и служением.
Николо совершенно спокойно относился к вопросам плотской любви. Святой Престол уже три десятка лет назад пришел к выводу, что проще одобрить сексуальную жизнь служителей, чем постоянно сталкиваться с сенсационными разоблачениями тайной жизни святых отцов. У человека есть потребности, потребности можно или удовлетворить или ограничить. Секс в классическом понимании тоже потребность, так что из списка ограничений он исчез. В совокупности с зачисткой педофилов это дало положительный эффект: за два десятка лет ни одного крупного сексуального скандала с участием католических священников. Но в ближайшие несколько дней подобный скандал произойдет. И он его инициирует.
Николо совсем не хотел выносить на всеобщее обозрение прегрешения Мануэля, но тот не оставил ему выбора. Судьба операции зависела от расположения Папы, а, учитывая, что успехи в анклаве пока минимальны, то любая критика проекта могла побудить Климента прекратить финансирование вторжения. А нет денег, нет и добровольцев, нет оружия, нет нейтрализации угрозы роду человеческому.
Поэтому Николо, уже давно знавший о наклонностях архиепископа, решил использовать это знание. Да и Алонсо обрадовался по-настоящему. Когда он только узнал о том, что Мануэль любит маленьких девочек, то Николо еле удалось уговорить его не давать этому дела ход. Насколько кардинал понимал, то Алонсо такое далось очень непросто. Личные моральные установки, да и служебный долг блюстителя порядка.
Сейчас Николо подумал, что за это время епископ успел воспользоваться не одним десятком девочек, и все эти юные души, эти оскверненные тела — и на его совести, хотя лично он не принимал участия в растлении, но и не предпринял никаких мер, чтобы предотвратить. Но Господь словно желал, чтобы подобное знание использовалось с максимальной эффективностью, поэтому час настал.
Николо вспомнил лицо своего недруга: волевое, решительное, черты немного грубоватые, но привлекательные, подбородок с ямочкой, что многие считают признаком твердого характера. В глазах епископа светился разум. Николо не сомневался, что если бы они продолжили свою дружбу, то смогли бы достичь многого, но епископ почему-то решил, что кардинал ему враг.
Учитывая, что Эстепа Мануэль, кроме твердости характера, мог похвастаться выдающимся умом, то становилось даже обидно, что он начал действовать подло. На подлость он получит подлость.
- Скажите, монсеньор, - отвлек его от мыслей Алонсо, - а что будет в анклаве, когда мы победим?
- В каком именно смысле?
- Что будет, когда мы стерилизуем всех вампиров и всех остальных? Ведь они явно не останутся нам благодарны за сделанное.
- Временная администрация, ООН или ЕС, гарнизоны, меры по ассимиляции, передача района Сербии.
- Это может вызвать новый конфликт. В анклаве половина жителей — мусульмане, и , насколько я понимаю, именно мусульмане не кровососы.
- Их тоже стерилизуют, так что Сербия через лет сорок получит практически вычищенный от населения район, а за сорок лет многое может случиться.