Венанций с трудом повернул голову, чтобы видеть, что происходит возле шалаша, куда только что отволокли торговца. Как там его зовут? Луций Арий, кажется. Так его называл Феликс. Вроде бы они были знакомы еще с давних времен. В недобрый час святой отец решил перекинуться парой слов со старинным приятелем! Сделал бы вид, что не узнает его, что ли… Хотя навряд ли бы это помогло. Венанций полагал, что разбойников больше заинтересовали они сами, чем этот маленький человечек. Выходит, в недобрый час они решили заехать на постоялый двор!
С самого начала ему не давала покоя мысль, куда же отправились Петрей с Фульцинием. Теперь эти двое оставались их последней надеждой. Петрей, кажется, говорил, что они вернутся к утру. Эх! Пока вернутся, пока узнают, что приключилось, да пока еще сюда доберутся — это, конечно, если у них хватит сообразительности обнаружить лагерь разбойников. До тех пор их тут всех перерезать могут. Есть, правда, надежда, что разбойников соблазнит выкуп, и тогда они не станут немедля чинить расправу над пленниками. Хотя к нему самому это могло и не относиться. Скольких их товарищей он проткнул? Четверых, кажется. Вряд ли они в восторге от этого. Да и Ливия… О том, что они могут с ней сделать, даже думать не хотелось.
— Шерстью, значит? И куда же ты ехал?
— В Рим.
— В Рим? Ну, это мы уже слышали. Я хочу знать, куда на самом деле ты ехал?
— Я ведь уже сказал, добрый человек! В Рим по торговым делам, там живет купец, с которым я веду дела…
— Купец, вот как? А этого купца не Крассом, случайно, зовут?
Ого! Венанций насторожился. Странные какие разбойники! А если вспомнить, что такое оружие и доспехи редко водятся у грабителей на дорогах…
— Не понимаю, о чем ты говоришь, добрый человек, — промямлил Луций.
Вожак рывком поднял его и уставился ему прямо в глаза.
— Я тебе не «добрый человек», червь! И скоро ты в этом убедишься, если будешь продолжать сказки рассказывать. Ты — посланник Полемия и ехал в армию Красса. Ты вез ему какое-то сообщение. Какое?
— Я всего лишь торговец! Клянусь тебе именем Христовым! И про Красса, о котором ты толкуешь, слыхом не слыхивал никогда!
— Не слыхивал даже? Ну а это у тебя откуда, собачий помет?
Он ткнул тессерой в нос торговцу. Тот тяжело сопел, не говоря ни слова.
— Молчишь? Ничего, скоро заговоришь! Я умею развязывать языки!
Бросив несчастного торговца на землю и чувствительно пнув под ребра, вожак вернулся к остальным пленникам.
— Ну а вы что за птички? Напойте мне что-нибудь! Только не так, как этот старый козел. Не люблю сказки.
Пока Венанций соображал, что сказать, а Ливия гордо молчала, отвернувшись в сторону, Феликс взял переговоры в свои руки.
— Сначала я хотел бы узнать, кто ты такой? По какому праву вы схватили меня и моих спутников и почему держите здесь связанными?
— Ты что, сдурел, старик? Или ты такой смелый? Отвечай на вопрос, а не то познакомишься с Лаггом даже раньше, чем то отродье свиньи, — он мотнул головой в сторону Луция. — А Лагг очень любит пытать людей… Эй, Лагг!
От костра, где шестеро членов шайки с азартом рылись в мешках римлян, отделился высокий, но худющий тип с прыщавым лицом и неторопливо подошел к предводителю.
— Скажи-ка им, любишь пытать людей?
— Ага, — осклабился Лагг, демонстрируя гнилые зубы. — Страсть как люблю! Можно мне с этой кошечки начать, а Сигерик?
Вожак резко развернулся и врезал ему кулаком в живот, Лагг аж пополам сложился, хватая ртом воздух.
— Я говорил не называть меня по имени, скотина?! Говорил?!
— Го… говорил, — пытаясь отдышаться, прохрипел Лагг.
— В следующий раз язык вырву. Понял?
— Понял, чего не понять. Да разница-то какая? Все равно они никому не расскажут… Так чего с ними-то? Можно уже начинать?
Он облизнул губы, уставившись на Ливию. По подбородку стекала слюна.
— Погоди пока. Ну что, будете говорить или отдать вас Лаггу?
— Мое имя Феликс, и я епископ Тускула и друг Римского Папы Симплиция. Это мой племянник Деций и его сестра Ливия. Мы направлялись во Вьенну как паломники…
— Еще один сказочник, — хмыкнул Сигерик. — Ну-ка, Лагг, обыщи их!
Венанций скривился от омерзения, когда разбойник, склонившись над ним, принялся шарить по его одежде. Изо рта у него воняло смесью лука и чего-то еще более отвратительного. А уж когда он взялся за Ливию… Но тут Сигерик прикрикнул на него: