Оставив в Габии тысячу всадников, Публий отправил одну алу отдельными подразделениями разведывать местность и задерживать всех пробирающихся к Риму людей. Сам же с остальной кавалерией, пленниками и отбитым у варваров обозом вернулся к армии.
Легионеры и военачальники славили удачливого Публия, Красс же был недоволен. Вызвав сына в свою палатку, он сурово отчитал его за излишнюю самостоятельность.
— Но, отец! Ведь все вышло как нельзя лучше! Завтра ты сможешь продолжить путь к Риму, не задерживаясь у Габия. И теперь у нас есть запас продовольствия, которого лишились варвары.
— Все это так, но тебе просто повезло. А если бы нет? Если бы твоя кавалерия погибла? И потом, наше главное преимущество — внезапность. Если варвары узнают о нашей армии, нам предстоит серьезная битва.
— Они не узнают. Мы перебили и захватили всех.
— Откуда ты можешь знать? И что подумает варварский вождь Рицимер, когда его фуражиры не вернутся вовремя? Об этом ты не подумал?
Публий опустил голову.
— Не будь ты моим сыном, я бы сурово наказал тебя. Предупреждаю — еще один подобный случай самодеятельности, и я забуду о родственных узах. Ты меня понимаешь?
— Понимаю, отец.
— Иди.
Едва солдаты закончили строительство лагеря, в палатке полководца собрался военный совет. Всех удивил Кассий, явившийся на совет с длинным копьем, взятым из трофеев, что добыли всадники Публия в недавней стычке. Воткнув копье в землю, он как ни в чем не бывало поприветствовал собравшихся легатов.
— Что это, квестор? — спросил Лициний. — Для чего ты приволок сюда это?
— Это? Это копье. Такими нынче вооружена конница варваров. Сегодня в походе я говорил с Венанцием. Он многое мне рассказал о нынешней тактике варварских войск. А увидев, какую добычу привез Публий, я понял, что мы имеем дело с серьезным противником. Могу сказать о себе — я их недооценивал.
— Но, Кассий, мои всадники легко их разбили…
— Я не собираюсь умалять твоих заслуг, Публий, но вы напали на них внезапно. Как я слышал, там не было правильного боя. А теперь вспомни коней, которых вы привели с собой.
— Видел я их, здоровы зверюги, — вставил Октавий. — Куда как больше наших.
— Представь теперь на этом коне варвара в доспехах и со щитом. А в руках у него — вот это копье. И представь, как тысяча таких конных варваров сходится с твоей кавалерий…
Публий задумался. В его глазах появилось сомнение.
— Тяжело придется всадникам. Это и я вижу.
— Ты считаешь, Октавий, что пехоте придется легче? Венанций говорит, что в армии Рицимера не менее четырех тысяч таких всадников. Твои легионеры выдержат их натиск?
— За свой легион я ручаюсь! Мои солдаты не устрашатся никаких варваров!
— Погоди, Октавий! — остановил его Красс. — Я вижу, что хочет сказать квестор. Мы, без сомнения, победим, но победа может достаться нам дорогой ценой.
— Именно так, император!
— Что же ты предлагаешь?
— Во-первых, я предлагаю позвать Венанция, чтобы каждый мог сам услышать, как сражаются теперь варвары. Он учился в военной школе, читал кое-какие сочинения по тактике. Его знания будут нам полезны.
— Можем ли мы ему доверять? — спросил Лициний.
— Почему нет? Он хочет, чтобы мы победили. Для его императора Антемия иного спасения нет.
Позвали Венанция.
Он подтвердил все, что рассказывал Кассию, прибавив, что кавалерия варваров является грозной силой. В качестве примера молодой магистерий привел некую битву при Адрианополе, где конница варваров-готов наголову разбила римские легионы. По просьбе Красса он нарисовал, сколько помнил, диспозицию войск и подробно рассказал, как действовали обе армии. В довершение Венанций добавил, что, по его мнению, легионеров следует вооружить такими же длинными копьям. Это поможет остановить первый удар варварской конницы, ну а дальше дело довершат мечи. Общую численность войск Рицимера он оценивал в десять тысяч и считал, что римлянам, имеющим значительное численное превосходство, вполне по силам справиться с ними.
— Однако медлить не следует, — говорил он. — Гундобад со своими войсками также движется к Риму. Сейчас он должен находиться в пяти-шести переходах от Города. Если его армия присоединится к Рицимеру, нам придется нелегко. У Гундобада до десяти тысяч пехоты и тысяч пять конницы. Лучше разбить их армии по частям.