«Повернуть назад. Пробрался через окно.
"Как много?"
«Пока трудно сказать. Судя по тому, что там внутри, их бывает полсотни.
Резник моргнул. Что-то пульсировало за его левым виском, какое-то предчувствие боли.
«Сию минуту мне звонил Марк, — сказал Нейлор. «Женщина в операционной, размозжен череп. Повреждение мозга, похоже. Серьезный."
— А муж?
«Будь в порядке, я думаю. Порезы и синяки. Шок».
Резник повернулся к улице, его лица были неразличимы между отдернутыми шторами. «Свидетели? Кто-нибудь видел убегающего?
Нейлор беспокойно заерзал на ступеньке. — Пока никто не выступил, сэр.
— Скорее всего, это был не единственный дом, в который вломились. Займитесь собой, узнайте, что сможете. Первым делом мы организуем надлежащий обход домов.
"Да сэр."
— Думаешь, он когда-нибудь бросит эту привычку? — спросил Миллингтон, глядя, как Нейлор в спортивной куртке и брюках цвета хаки идет к соседнему дому.
— Что это за привычка?
— Звоню вам, сэр.
Резник не стал отвечать. Он смотрел на суматоху в маленькой задней комнате, как на одной из тех газетных фотографий, показывающих распространение повреждений на некотором расстоянии от эпицентра землетрясения. Маленький мир перевернулся.
«Что-то навело его на редкую ссору, — сказал Миллингтон.
"Его?"
"Их. Может быть."
Резник осмотрел разбитые украшения, разбитые рамы для картин, осколки зеркального стекла. В его воображении это была работа одного человека, одной пары рук, внезапный выброс сбитой с толку ярости. Что не означало, что другие не присутствовали, наблюдая за происходящим.
— Это случилось здесь, наверху, — сказал Миллингтон у подножия лестницы.
Резник кивнул, в последний раз огляделся, прежде чем подняться. Что-то, прикрытое сиденьем упавшего стула, привлекло его внимание, блестящее и пластиковое, читательский билет, компьютеризированный. Уже надев перчатки, он наклонился и осторожно взял его между указательным и большим пальцами.
В тот момент, когда Резник вошел в спальню, это было похоже на шаг назад во времени. То, как кровь, казалось, кружилась, спиралевидно огибая стены, покрывало кровати и лицевую сторону шкафа. И запах его. Запах, который он никогда не мог избавиться от своего разума.
— Похоже, они каким-то образом застряли, — сказал Миллингтон, — между этим местом и изголовьем кровати.
"Да."
За виском у Резника снова сработал тот же самый нерв, импульс памяти. Он знал, что если бы он закрыл глаза, то услышал бы, наряду с криками тех, на кого напали там, где он сейчас стоял, крики Рэйчел Чаплин, прерывистые и резкие, эхом отдающиеся из верхней спальни его собственного дома. Увидел бы зверски изуродованное тело мертвеца, застрявшее между полом и стеной.
— Думаешь, он пытался выбить из них дурь, когда они прятали то, что ему нужно?
— Не знаю, Грэм. Вытянув ногу по периметру крови, Резник перешел к дальней стороне кровати. «Я не знаю, был ли тот, кто это сделал, настолько рациональным».
«Заставляет задуматься, не так ли? Как получилось, что она так изношена?
Резник смотрел в пространство, на пол. «Какой бы ущерб ни был нанесен, он был нанесен там. Она, должно быть, склонилась над ним, защищая каким-то образом. Как бы она ни могла».
Нейлор позвал снизу и через несколько мгновений появился в дверях. «Люди через две двери вниз, сэр, друзья Незерфилдов…» Незерфилды, подумал Резник, до этого момента он не знал их имени. «…Кажется, муж, Эрик, всегда держал рядом с кроватью этот кусок железа. В случае грабителей он всегда так говорил.
«Хорошо, — сказал Резник, — найдите это, и я не против поспорить, что мы нашли оружие, которое сделало это».
Звуки снизу сообщили ему, что прибыла группа с места преступления, и пока они фотографировали и вытирали пыль, используя пресловутый гребешок с тонкими зубьями, Резник и Миллингтон могли стать редкими, найти себя полезными в другом месте.