Резник покачал головой. «Группу возглавит старший офицер. Очень опытный. Вы не можете просить кого-либо быть более тщательным…”
— Но ты знал Ники, действительно знал его. Этот тип, кто бы он ни был…
— Он хороший человек, Норма. Я могу заверить вас в этом. И я окажу ему всю помощь, которую смогу».
Улыбка мелькнула на ее лице и тут же исчезла. «Тело Ники, похороны…»
«Мы выпустим его, как только сможем. Я сделаю все возможное, чтобы узнать сегодня и дам вам знать. Хорошо?"
На мгновение Норма опустила голову вперед и закрыла глаза. Шейн начал что-то воздерживаться, но быстрый взгляд Резника сказал ему, что он уже сказал достаточно. Резник встал и начал обходить стол, чтобы помочь Норме подняться со стула, но Шейн встал у него на пути.
— Давай, мама, пойдем отсюда.
Миллингтон стоял рядом с Резником, наблюдая, как они уходят. — Кража со взломом при отягчающих обстоятельствах, не так ли? Чего он хотел напоследок?
Резник кивнул. "Я так считаю."
— В следующий раз, слава богу, кто-нибудь пошлет его надолго.
Резник отвернулся, вернулся в свой кабинет и закрыл дверь. Нетронутый сэндвич ждал его на столе, но после всех пустых слов, которые он предложил Норме Снейп, его аппетит покинул его. Он взял бутерброд и выкинул его в мусорное ведро.
Пятнадцать
Ближе к вечеру Резнику позвонил Билл Астон. Несколько минут они обменивались любезностями, сплетничали об Иове. — Многое изменилось с тех пор, Чарли. Раньше все, что ты делал, это надевал эту форму, заходил в паб, в любую точку города, люди смотрели на тебя с уважением. Теперь они так же плюют тебе в лицо, как и спросят время суток. Резник подождал, пока он перейдет к делу, немного обидевшись на намеки: для него это все еще был его день.
— Думал, у нас может быть баночка, Чарли? Как только я засуну ноги под стол. Одна или две мелочи, эта юность Снейпа, предыстория, о которой ты мог бы рассказать мне.
«Сегодня у меня была здесь мать, — сказал Резник. «Не считает Никки склонным к суициду; не без веской причины».
— Вполне ожидаемо, учитывая обстоятельства. Расстроен, обязательно будет. Обезумевший. Вероятно, не стоит слишком доверять ей в данных обстоятельствах.
— Тем не менее она мать мальчика, Билл. Как семья, я думаю, они были довольно близки».
— Если в дровяном сарае есть что-нибудь гадкое, Чарли, я его вытащу.
— Я сказал ей, что ты хорошо справишься.
«Спасибо, Чарли. Спасибо за это. А как-нибудь вечером выпьем?
— Позвони мне, Билл. В любой момент."
— Буду, Чарли. Еще раз спасибо."
Пока Резник поднимался на эскалаторе вверх по лестнице Виктория-центра, он думал о том, что сказал Астон. Они были в достаточном возрасте, чтобы он мог распознать то, что описал старший, сдвиги и отклонения последних двадцати лет. А что впереди? Повышение в новом отделе по расследованию тяжких преступлений, всегда предполагая, что меморандумы станут реальностью, или его собственная маленькая комнатка в штаб-квартире, штамп, которым он мог отметить конец своих дней?
Он сошел с эскалатора и направился к рынку, кивая в сторону дюжины или около того пожилых поляков, которые стояли в своих серых плащах и начищенных ботинках, вспоминая старые добрые времена пятьдесят или более лет назад. Отец Резника, если бы он был жив, был бы среди них, согбенный и сморщенный, изгнанник из страны своего детства, страны своей юности.
Резник вошел на рынок мимо музыкального киоска на углу, где постоянно предлагались лучшие хиты Tremeloes по специальной сниженной цене. Впереди покупатели колебались перед кусками местного чеддера и голубого стилтона, грибами и кабачками, красным картофелем, белым картофелем и первыми Джерси Роялс-Гренни Смитс из Франции и Новой Зеландии, клубникой из Израиля и Испании, капустой с толстыми кочанами в блестящая зелень росла не более чем в миле или двух вверх по дороге. В глубине рынка, что неуместно, можно было купить флаконы духов, ноттингемское кружево машинного производства, электрические штуковины и сумки Гувера дюжинами, детские рубашки и джинсы, на которые с благодарностью принимались ваучеры Совета на одежду.
Резник направлялся к польскому гастроному, где чизкейк смотрел на него, как правительственное предупреждение о вреде для здоровья, угрожая подтолкнуть его на весах к лишним десяти фунтам. Приблизительный идеальный вес для мужчины с вашим телосложением… Резник не хотел знать. Он сделал свои покупки — несколько тонких ломтиков салями, буханку хрустящего ржаного хлеба с тмином, сметану — и отнес их в итальянскую кофейню. Кто-то оставил пост на прилавке, и он просмотрел его, ожидая свой эспрессо. Из сарая украли снасти для морского рыболовства, из гаража украли тридцать два призовых волнистых попугайчика; грабитель в маске удобно устроился на кровати семидесятидевятилетней женщины и болтал с ней в течение тридцати минут, прежде чем скрыться с ее драгоценностями. Он спросил ее, не хочет ли она чашку кофе, и когда она отказалась, сказал, что вместо этого сделает ей чай. Этого было почти достаточно, чтобы преступление выглядело уютным, как в комедиях Илинга и Диксон из Док-Грин. За исключением того, что Резник знал, что произошло, когда Ники Снейп ворвался в дом Незерфилдов, и это была не дружеская беседа у кровати, не чаепитие. Состояние Дорис Незерфилд может быть стабильным и поддающимся лечению, но ее состояние по-прежнему остается серьезным; ее муж лечил свои раны дома, а Ники Снейп был найден повешенным в душе в ванной. Это тоже было в газете, на первой полосе. ПРЕДПОЛАГАЕМЫЙ АГРЕССОР НАЙДЕН МЕРТВЫМ. Собственное имя Резника было в третьем абзаце.