— Замолчите! Что вы такое несете?! Вы городите какую-то ерунду, миссис Хасс. Я не знаю, о чем вы говорите. Что это за... приказы Макса Хейнса?
— Ты что, действительно ничего не знаешь?
— Миссис Хасс, поверьте мне, я действительно... я искренне вам говорю: я не понимаю, не знаю, о чем вы говорите. Она что, правда?..
— Дай подумать, помолчи минуту.
Тяжелый грузовик нарушил тишину, за стеной еле слышно играла музыка. Миссис Хасс шумно вздохнула.
— Прости. Могло быть и так, наверное. Я думаю, Бетти не хотела, чтобы ты знал о ней такие вещи.
— Теперь ее нет, уехала. Вы можете мне сказать что-нибудь в этой связи?
— Скажу, потому что она рассказала бы. Она позвонила мне в тот вечер перед отъездом. Плакала. Она уже упаковалась к тому времени. Рассказала мне, что ее отец так неожиданно умер... и что теперь она свободна и у нее больше нет необходимости сюда возвращаться. Я спросила, едешь ли ты с ней, а она сказала, что порвала с тобой, и еще сильнее заплакала, поэтому я кое-что не разобрала, но это было о том, что любит тебя и что не стоит тебя, что не хочет портить тебе жизнь. Значит, похоже, она ничего тебе не рассказывала, как я понимаю.
— О чем?
— Ничего конкретного я не знаю, но это старый прием. Этот Макс Хейнс, у него что-то на нее было, какое-то доказательство чего-то, что она делала. Думаю, он подстроил ей ловушку наподобие той, какие люди такого типа устраивают женщинам, а заимев против нее средство давления, он заставлял ее делать вещи, которые помогали ему в его бизнесе. Скорее всего, этот сукин сын понял, что Бетти слишком ценна, чтобы ее часто использовать для своих целей. Но когда он имел дело с действительно большим мешком денег, то он подсовывал ее, и так все обтяпал, что ему только стоило приказать... Когда они поймали ее в ловушку, вот тогда-то она и оказалась между жизнью и смертью и я отвезла ее в домик в пустыне. Я понимала, что Бетти и там может наложить на себя руки, но знала, что только там она сможет найти в себе силы жить. Напрямую она мне ничего не говорила, но из того, что сказала в последнем разговоре — что теперь свободна, после смерти отца, — я подумала, что Макс Хейнс мог что-то послать или показать ее отцу. А этого любящая дочь не могла позволить. После того как она оказывала Максу услуги, Бетти приходила сюда. Она никогда не говорила об этом, но я догадывалась. А однажды она пришла сильно избитой каким-то иностранцем, которого ей подсунул Макс.
— А зачем это ему нужно было?
— Ну вот! Почти год в Вегасе. Ты что же, и слепой, и глухой? Соображения бизнеса, парень, большой игры.
— Вы не знаете... когда в последний раз Макс... использовал ее?
— О, давно. Я же сказала, что это бывало нечасто. До того как ты приехал. Прошлым летом. Я не представляю, чтобы она могла встать с твоей постели, потом пойти в другую, потом вернуться к тебе, улыбающаяся и счастливая. Это порядочная женщина, и такие дела не по ней.
— Скотина! Сукин сын!
Миссис Хасс усмехнулась:
— Еще какой! И гордится этим. Это помогает ему в работе. В этом мире привыкли стравливать красивых женщин с большими деньгами, и поражение терпит женщина. Ну что ж, думаю, ты не стал бы искать и расспрашивать старую женщину, если б все это знал раньше, а?
— Я знаю только то, что не могу жить в таком пустом мире, каким он стал в последние шесть недель.
— Ты и правда так думаешь?
— Да.
Она опять усмехнулась:
— Мистер, если то, что ты говоришь, не пустой звон, ты должен быть не здесь, а с ней, где бы она ни была. Быть с ней — это для тебя важнее, чем твоя шикарная работа.
— Я решил бросить работу и поехать за ней, миссис Хасс. Но оказалось, что все не так просто.
— Почему?
Хью рассказал ей все, что узнал от адвоката Джеймса Рэя.
Мэйбл Хасс внимательно слушала его, время от времени задавая вопросы.
— Господи, не нравится мне все это. Совсем не нравится, мистер... как тебя, Хью. Я буду звать тебя Хью, а ты зови меня просто Мэйбл в знак того, что мы ее единственные друзья в этом городе. О, ее любили сотни людей, но друзья — это совсем другое дело.
— Значит, она не останавливалась у вас в ту ночь?
— Нет, только попрощалась по телефону, вот и все.
— Вы не думаете, что Бетти могла переночевать в вашем домике в пустыне?
— Нет, она сказала бы, что едет туда... Стой! Я помню, она сказала, что высылает мне ключи почтой. А я их и не получила, да и не вспоминала о них до этой минуты. Бетти тогда извинилась за то, что не сможет привезти ключи лично, сказала, у нее так много дел утром, нужно закрыть все свои дела и она чувствует, что ей на все не хватит времени.
— Банк, машина — вот что ей надо было сделать. Но что-то помешало ей, Мэйбл.
— Так почему она не приехала на похороны и почему не вернулась сюда и не покончила с делами, которые здесь остались?
— Не знаю. Если бы знать.
— Если бы Бетти уехала отсюда, то уехала бы на своем автомобильчике, а этот адвокат из Сан-Франциско говорит, что он до сих пор стоит в аэропорту, там, где она его оставила.
— Да, верно. Думаю, я съезжу туда, в ваш домик, и посмотрю там, если вы не возражаете и дадите мне ключ.
— Ключ я тебе дам, Хью. Все это начинает меня ужасно беспокоить, я боюсь за нее. Я нутром чувствую, что этот адвокатик прав. Если б с ней ничего не случилось, она прислала бы мне хоть открыточку, потому что она внимательная девочка. Она... Как будто меня снова... Как вроде я снова переживаю свой прежний позор, опять прыгаю на этих старых железных кроватях в паршивых отелях от Акрона до Атлантик-Сити, и все ради того, чтобы выйти на сцену в блестках и подавать полупьяному фокуснику его проклятый цилиндр или тросточку с секретом, да деньги, которые мне или не платили, или одалживали обратно. От такой жизни сердце превращается в камень. Но в конце этого пути я нашла себе человека, и он постепенно вернул меня к жизни. Все, что было до него, стало казаться или кошмарным сном, или несуществовавшим.
Уезжая от нее, Хью взял ключ и в середине следующего дня съездил в каменный домик в пустыне. Тишина и пустота дома убили его. Он видел Бетти так явственно — каждое движение, позу, выражение лица, и за тишиной слышал малейшие оттенки ее голоса. Здесь их любовь впервые обрела свое завершение, и это было много больше того, чего каждый из них ожидал.
Здесь слишком многое напоминало о ней. Все здесь было слишком личное, слишком особое, слишком памятное. Но Хью не нашел ни малейшего признака того, что Бетти провела здесь эту ночь. Если бы да, то она оставила бы след, какой нашла бы нужным.
Обратно он ехал очень быстро, терзая автомобиль на неровной дороге. Хью передал ключ Мэйбл и сообщил, что ничего не обнаружил.
Вернувшись в свой кабинет, он уже знал, каким будет его следующий шаг. Хью не знал, сработает ли он, но точно знал, что должен его сделать.
Глава 12
В любом большом отеле тонко и сложно завязаны отношения сотен человеческих существ. Мир служащих полностью отделен от мира, населяемого гостями. Работники отеля — это вообще особая человеческая порода. От них ничего не скроешь. Если, скажем, временный мойщик посуды выиграл на спор пару долларов, то старая дева, исполняющая обязанности кастелянши по четвертому этажу, узнает об этом через десять минут. О том, что молодая жена второго шеф-кондитера забеременела, будут знать все вплоть до старого садовника.
У Хью Даррена родители работали в отеле, и он вырос в этой необычной атмосфере. Поэтому он знал, что хороший менеджер не обращает внимания на эту ерунду, если она не мешает работе отеля. Одновременно он испытывал презрение к таким менеджерам, которые насаждают и поддерживают в отеле настоящую шпионскую сеть, собирая любую грязь, чтобы шантажировать служащих, — не только для того, чтобы держать в узде персонал, но и в некоторых случаях для получения навара при выплате жалованья или получении товара. Результат такого администрирования гости видят, не догадываясь об истинных причинах, в грубости персонала, в грязи и безразличии к работе.