***
Я хватаюсь руками за решетку и прислоняю голову к холодному металлу. Сейчас около четырех утра, еще никто не проснулся. Осталось пять месяцев. Пять месяцев до того, как выйду отсюда. Я так чертовски благодарен, что пару лет назад была возможность побыть на свободе несколько месяцев. С тех пор я много думал. Слишком много, на самом деле.
Я мечтал о том, как бы все было, если бы я был нормальным. Если бы я родился в семье гребаного банкира или что-то в этом роде. Как у меня было бы все, что я так отчаянно хотел. За что бы я боролся не покладая рук и охранял бы как драгоценность.
Могу забить на все, но ее лицо вытатуировано у меня в голове. Она внутри меня. Она — все для меня. Я спрашивал себя миллион раз, что же это такое. Почему Джесса? Какого черта это может быть кто-то, кого я едва знаю? И каждый раз у меня нет ответа. Это просто она. Она и есть для меня та самая.
Звук шагов отвлекает меня от мыслей, один из охранников подходит и вручает мне конверт. Я сажусь на койку, открываю письмо и читаю новости от Джея. Бегло просматривая страницы, натыкаюсь на ее имя. Он пишет мне, что у нее есть бойфренд и что она не выглядит такой счастливой, как должна бы, но это вероятно стресс от открытия ветеринарной клиники. Джесса осуществила свою мечту. Мои губы складываются в улыбку, и возникает чувство, которое может вызвать только она.
Я разрываю страницы, когда заканчиваю, и спускаю их в туалет. Смотря, как уплывают белые кусочки бумаги, я чувствую боль в груди как от удара ножом. Но, несмотря ни на что, я проведу жизнь здесь, если это поможет ей быть в безопасности.
Джесса
— Как ты держишься? — спрашивает моя мама.
Я меняю положение ног подо мной, продолжая попивать вино и удерживая телефон около уха:
— Хорошо, только очень много дел.
— Ну конечно. Я так горжусь тобой. Горжусь обоими детьми. Мой сын успешный актер, а дочь совсем скоро станет ветеринаром.
Ее чувства отражаются на голосе, и я смеюсь:
— Ты плачешь?
— Нет, — всхлипывает она.
— Почему ты плачешь?
— Я просто так горжусь тобой. Знаю, что это никогда не было просто, но тебе удалось отстраниться от всего, и ты шла к своей мечте и… я запуталась, — хихикает она. — Извини.
— Все в порядке, мам. Рада, что ты гордишься мной, — и я рада, что она пропустила тот факт, что я все еще женщина с разбитым сердцем.
Мы поболтали еще несколько минут, прежде чем попрощаться, и я понимаю, что слишком устала, чтобы встать и идти в кровать. Так что я натягиваю одеяло со спинки дивана и засыпаю. Мама обычно бывает права, но в одном она ошиблась о моих мечтах. Они были не совсем такими же как в детстве. Уже десять лет в них было лицо, одно очень красивое лицо.
Глава 6
Джесса
29 лет
— Доктор Крю, вас ожидает следующий пациент.
Я быстро заканчиваю писать и беру карту у моей ассистентки. Она начинает вводить меня в курс дела по дороге к кабинету.
— Женский пол, возраст два года, рвота, диарея, вялость, температура сорок, — Кристен останавливается, чтобы сделать вдох. — Повреждений нет.
— Естественно, — бормочу я, уже зная, что не так с собакой.
Вхожу в кабинет с улыбкой на лице и расспрашиваю владельцев, пока осматриваю явно несчастную собаку. Ее десны бледные и немного поврежденные, она поскуливает от боли, когда я прощупываю ее живот, и, поднимая хвост, вижу выделения из влагалища — последний признак.
После разъяснения хозяевам, что у их собаки пиометра, то есть инфекция в матке, и что нужна срочная операция, они смотрят на меня, как будто не могут в это поверить. Когда они спрашивают о стоимости вмешательства, я говорю, что Кристен вернется с расценками.
Пока моя помощница разговаривает с владельцами, я стою за дверью и жду одного из четырех возможных ответов. Они согласны и хотят сделать операцию немедленно. Они хотят ее сделать, но не имеют средств в данный момент и просят разрешить оплату в рассрочку. Они хотят попытаться вылечить собаку дома лекарствами, так как у них нет денег, но это невозможно, потому что без операции животное погибнет. Или они хотят использовать те деньги, что у них есть на эвтаназию, так как не могут себе позволить операцию.
Когда Кристен выходит, ее взгляд говорит, что они выбрали четвертый вариант, и мое сердце сжимается:
— Дай мне поговорить с ними. Может быть, они откажутся от собаки, — тогда я ее заберу, собака не виновата, что ее не стерилизовали.
После продолжительной беседы, для которой потребовался весь мой опыт, за полтора часа до закрытия, хозяева решают переписать собаку на клинику. Я прооперирую ее и затем найду для нее новый дом.
Пока я торопилась завершить прием посетителей, моя ассистентка взяла анализ крови и приготовила собаку к операции. Успешно проведя овариогистерэктомию (прим. удаление яичников и матки), мне удается спасти жизнь животного. К концу дня получается, что я работаю уже тринадцать часов и мертвецки устала.