У меня заныло в груди. Я представил себе, как возвращаюсь домой к Монике и ласкаю ее после долгого дня. Она извивается, вздыхает и тихонько постанывает от моих неспешных ласк. А я погружаюсь в ее приветливое горячее тело, желая находиться там сутками, не покидая ни на секунду.
— Мужик, у тебя стояк, — засмеялся Джордж, указывая на мои шорты. Я прикрыл рукой свидетельство своего возбуждения. — Надеюсь, не на меня или Роуз?
— Да пошел ты, — резко ответил я, сделав еще глоток виски.
— А представь себе любимую женщину, когда она беременна. Налитые тяжелые сиськи. — Он показал руками, как будто держит грудь. — Кругленький животик. И эта задница… Черт, быстрее бы у Роуз уже вырос животик. Я буду ходить с каменным стояком круглые сутки на протяжении девяти месяцев. — Он улыбнулся довольный, как кот, съевший канарейку. — А еще теперь я уверен в том, что у беременных потребность в сексе увеличивается во много раз. Хочу быть затраханным до потери сознания.
Я рассмеялся.
— А ты много думал об этом.
— О, мужик. Я постоянно думаю о ней. В разных ситуациях. В том числе и о том, как она будет выглядеть, когда наш ребенок внутри нее станет больше.
Господи, сколько раз я уже прокручивал в голове такое, только с Моникой в главной роли? Сотни. Тысячи раз.
— Так почему ты до сих пор не женился? — снова спросил Джордж.
— Я… — Мне сложно было ответить. Я не встречал женщины, с которой был готов связать свою судьбу. До нее. — Не встретил еще ту, которая заставит меня отказаться от остальных кисок. — Я попытался отшутиться.
— Ты встретил ее. Только вы ведете себя как два идиота. Хочешь совет?
— Нет.
Джордж рассмеялся.
— А я все равно скажу.
— Даже не сомневался, — буркнул я.
— Ты должен бороться за нее. За вас. Сделать все, что от тебя зависит, чтобы исправить то, что вы уже успели натворить. Она любит тебя.
— Ну да, — горько усмехнулся я, допивая содержимое стакана и потянувшись за бутылкой.
— Ты как будто слепой. Морган, ты же такой всегда внимательный, замечаешь любые детали. А тут как будто не хочешь видеть того, как она на тебя смотрит. Как облизывает губы, когда ты выходишь из бассейна. Ты, блять, должен последовать своему собственному совету.
— Какому из них?
— Тому, который дал мне, когда я потерял Роуз. «Возьми жизнь за яйца, мужик. А любимую женщину — за задницу. Приволоки ее в свою пещеру и не выпускай, пока она не согласится стать твоей». Это же твои слова? — Я молчал. — Твои? — повторил друг. В этот раз я кивнул и согласно промычал. — Так вот. Схема проста: жизнь — за яйца, девушку — за задницу. Давай, дружище, пора взять все в свои руки, — провозгласил Джордж и отсалютовал мне своим напитком.
Два часа и еще бутылку виски спустя я на заплетающихся ногах побрел на второй этаж в гостевую комнату. Роуз увела своего жениха спать еще час назад. Я же остался пить и думать, думать и пить. Чем больше пил, тем сложнее становилось думать. Но я приветствовал это онемение. Я плохо понимал, как смогу исправить ситуацию с Моникой. Но одно знал точно: мне нужно было это сделать. Не попытаться, не постараться, а сделать. Пришло время заявить свои права на нее. Хоть она и пыталась их оспорить. Что ж, мне предстояло много работы. Но я был к этому готов.
Войдя в спальню, я удовлетворенно вздохнул. Здесь пахло Моникой. Отчетливый запах ванили, смешанный со свежими нотками и уникальным запахом прекрасной женщины. Я вдохнул поглубже и наполнил легкие любимым ароматом, затем вошел в ванную и разделся. Зайдя в душ, включил едва теплую воду и закрыл глаза. Здесь тоже был ее запах. Он был повсюду в этом доме. Стоило Мо войти в помещение, она распространяла свои женские флюиды на десятки метров, заполняя пространство своим манящим присутствием.
Я выдавил гель на мочалку и начал намыливаться. Остановившись, понюхал мочалку. Ваниль. Господи, кажется, я начал сходить с ума. Мне везде мерещился ее запах. Я взял бутылку и попытался рассмотреть, что на ней написано. Из-за выпитого алкоголя бутылок в моей руке оказалось две. Но четкая надпись «Ванильное блаженство» не оставляла сомнений. Гель был ванильным. С запахом Моники Грейнджер. Я еще раз вдохнул аромат и прошептал удовлетворенно:
— Это и правда блаженство.
Смыв с себя гель, я вышел из душа и взглянул в зеркало. Моё потрепанное отражение навевало мысли об алкоголизме. Пора было завязывать с выпивкой. Осунувшееся лицо — точнее два лица — не оставляло сомнений в том, каким было мое новое увлечение.
Подойдя к кровати, я приподнял одеяло и лег. Рядом со мной что-то буркнуло. Я удивленно уставился на вторую половину кровати, и мне показалось, что там кто-то лежит. Я поднял одеяло и увидел тело, о котором грезил целый год. Оно было завернуто в нежнейшее кружево голубого цвета. И без трусиков. Ночнушка поднялась выше бедер, и сейчас я пялился прямо на сливочную кожу упругой сладкой задницы Мо. Черт, мне и правда пора было завязывать с выпивкой. Моника мерещилась мне повсюду. Ее запах, тело, даже дыхание, как будто она и правда спала рядом со мной.
Если бы я не был настолько пьян, вероятно, мне был бы обеспечен всенощный стояк. Потому что только вид того, как она, слегка извиваясь, перевернулась на живот, подтянув колено и выпятив попку, был способен даже священника заставить отречься от обета. Я молчу о полных губках, капризно надутых во сне. Они вызывали желание толкнуться между ними членом и почувствовать жар ее рта.
Но Моники рядом не было. Это были мои мечты и пьяные галлюцинации. Что ж, я собирался просто насладиться этим эфемерным чувством и впервые за год спокойно уснуть, не только думая о ней, но и чувствуя. Хоть и знал, что чувство это призрачное и надуманное. И утром я проснусь в компании только лишь своего твердого члена.
Я повернулся к своей фантазии и, перевернув её на бок, подтянул ее голову себе на грудь. Она крепко обняла меня своими цепкими руками и, вздохнув, глубоко задышала во сне.
— Спи сладко, моя дикая штучка, — прошептал я и закрыл глаза, практически сразу погрузившись в сон. Ее прикосновения успокаивали, запах умиротворял, а тихое глубокое дыхание усмиряло сумасшествие внутри меня. В ее объятиях я был как дома.
Глава 11
— О, нет, нет, нет.
Я проснулся от движения на кровати и самого нежного голоса, который когда-либо слышал. Я застонал. Частично от боли в голове. Частично — от удовольствия слышать с утра Монику, хоть в ее голосе и преобладали нотки паники.
— Мы не сделали этого. Мы не сделали этого, — шептал голос, срывая с меня одеяло.
— Черт, холодно, — буркнул я, пытаясь натянуть одеяло назад.
— Проснись, черт тебя дери! — гневно вскрикнул голос.
— Мо, не кричи, голова болит, — простонал я, укутываясь в блаженное тепло.
По комнате раздались шлепающие шаги, шуршание одежды и потом надо мной — четкий голос мисс Заноза в заднице.
— Морган, мать твою, Стайлз. Открой глаза, вставай и вали на хрен из моей комнаты.
Я окончательно проснулся. Из какой комнаты? О чем она говорила? Погодите, она реально нависла над моей кроватью? Я слегка приоткрыл один глаз и встретился с умопомрачительным декольте, едва прикрытым шелковым халатиком. Доброе утро, мой верный товарищ, томящийся в бок… стоп, на мне не было трусов. Я был голым. В постели. Моника рядом. Мы же не?.. Черт, я ничего не помнил с прошлой ночи. Только обрывки. То, как Муна увела Роуз. Как я сидел под звездами, думая о Монике. Потом душ и прекрасная фантазия перед сном.
Наверное, и утром мой затуманенный алкоголем мозг решил поиздеваться и нарисовать мне образ пары сладких сисек прямо перед лицом. Чтоб стояку под одеялом не было скучно. Но я решил, что, раз уж фантазия настолько реальна, воспользуюсь этим на полную катушку.
Я схватил девушку за руку и дернул на себя. От этого Моника — более чем реальное воплощение фантазии — с ворчанием упала мне на грудь. Я быстро задрал халат и схватился за половинки ее упругой попки, сжав их. Простонав от таких реальных ощущений, я потерся о нее членом. Черт, она была воплощением всех мокрых фантазий любого мало-мальски зрячего мужика.