Широков вдруг ощутил внутренний жар и расстегнул пиджак, огляделся.
Деревянная дача внутри оказалась просторным благоустроенным домом с оштукатуренными стенами и паркетным полом. Из гостиной на второй этаж вела полукруглая лестница.
– Зачем же вы стены оштукатурили? – спросил Павел, чтобы прервать неловкое молчание. – Всю красоту погубили.
– На втором этаже у нас бревна, – улыбнулась Лена. – Хотите посмотреть?
У Широкова жар сменился легким ознобом, ему не хотелось подниматься по лестнице вверх.
– Можно я присяду? – спросил он.
– Конечно, – спохватилась Лена. – Я такая недотепа…
Она с облегчением вздохнула. От идеального порядка, наведенного перед отъездом генеральшей, не осталось и следа. В спальне на втором этаже были разбросаны вещи, а в кабинете и библиотеке – книги и журналы. Не самая подходящая обстановка для приема гостей. «Ты неряха и несносная девчонка! – прозвучал в ее ушах возмущенный голос матери. – Стыд и позор для нас с папой. Слуцкие – уважаемые люди. У них не может быть такой дурно воспитанной дочери!»
На этот раз Лене даже нечего было возразить. Она глянула на себя в зеркало и задохнулась от ужаса: материн японский халат не по размеру висел на ней мешком, а на прическу страшно смотреть. Разве так она видела в мечтах долгожданную встречу с Павлом? Она была настолько ошарашена его звонком, что впала в транс и забыла почистить перышки. Господи! Мумия Клеопатры, наверное, переворачивается в своем золотом саркофаге от такого безобразия!
– Давайте разведем огонь в камине, – предложил Широков.
Приятной беседы с хозяйкой дома не получалось. Ее явно шокировал поздний визит почти незнакомого мужчины. Небось в себя до сих пор не пришла. Он тоже хорош. Где его светская учтивость, галантные манеры? Он же всегда, независимо от обстоятельств, умел очаровывать женщин.
– Что? А… давайте, – вяло отозвалась Лена. – Вот дрова…
Она показала на березовые поленья, сложенные в углу на специальной подставке.
– Вы позволите?
Он снял пиджак и развязал узел галстука. Манжеты его безукоризненной рубашки украшали бриллиантовые запонки. «Подделка, наверное», – подумала Лена. Хорошо одетые мужчины приводили ее в замешательство. При них она чувствовала себя Золушкой, которую принц застал за чисткой печной сажи. Впрочем, не все ли равно?..
Пока Широков разжигал огонь, она сидела рядом в кресле, безучастная, погруженная в свои мысли. Интересно, зачем он приехал? Ему ведь доложили, что родители уехали, вот он и… Что «и»?
Дрова в камине занялись, затрещали от жара. Гость, довольный, уселся и посмотрел на Лену.
– Вы коньяк пьете? – спросил он.
– Пью. Только у меня нет… Впрочем, кажется, осталось немного водки… для компрессов. Нога еще побаливает. Принести?
– А как же компрессы? – усмехнулся Широков. – Подождите минуточку. Джинн сбегает за бутылкой.
Он сходил к машине и вернулся с большим пакетом, полным продуктов.
– Вы ужинали?
Лена покачала головой. Ей не хотелось есть. Но этикет требовал подняться, принести посуду, разложить еду и угостить гостя. Так она и поступила.
– Выпьем?
Широков налил коньяк в фужеры. Лена выпила все, не ощущая вкуса. Горло обожгло, она закашлялась.
– Я хотел, чтобы вы узнали о смерти Багирова от меня, – неожиданно сказал Павел.
У нее глаза от кашля наполнились слезами.
– Как это случилось? Почему?
Широков выпил и налил себе еще. Не углубляясь в детали, он рассказал о последних событиях, связанных с нападениями на его людей.
– Борис погиб из-за меня. Наверное, он напал на след, о чем-то догадывался. К сожалению, мой враг оказался более жестоким и хитрым, чем мой друг.
– Багиров был вашим другом?
Широков кивнул.
– Его ангел-хранитель сплоховал. В отличие от моего. – Он вздохнул. – Тогда во дворе вы спасли мне жизнь, Лена. Я ваш должник. Только вот не знаю, успею ли отблагодарить вас как следует. Наверное, мне не нужно было приезжать сюда. Своим присутствием я невольно подвергаю вас опасности…
– Нет! – возразила Лена. – Судьбу не обманешь.
Они пили коньяк и закусывали ананасом. Веселое пламя плясало в камине, освещая комнату. Дождливая ночь лила свои нескончаемые слезы, стуча в стекла приоткрытых окон.
– Вам нужно посоветоваться с очень мудрым человеком, – сказала Лена заплетающимся языком. Коньяк произвел свое действие, и она опьянела. – Никакая охрана не может защитить от судьбы.
– Вы верите в судьбу?
– Я подозреваю, что не все так просто… – и невпопад добавила: – Жизнь – это сплошные перевертыши. То, что мы считаем важным, на самом деле чепуха, а чепуха вдруг оказывается единственно важным.