Гермошлем самим названием говорит, что он герметичен. Это значит, что он тоже закрыт наглухо и через него также не просочится наружу ни одна частица воздуха, которым дышит космонавт. Стекла в нем сверхпрочные и не запотевают от дыхания. А сам шлем соединен проводами с кораблем, и вышедший наружу космонавт может разговаривать по телефону с товарищем, оставшимся в корабле.
В таком скафандре выходил в космос Алексей Леонов. Только прочный канат из капрона привязывал его к "Востоку". Этот тонкий поводок не мешал Леонову работать снаружи корабля.
Так впервые человек с Земли побывал в космическом вакууме. В такой пустоте, какую мы еще не можем создать на нашей планете.
ТРЕВОГА! ПОЖАР!
Наверно, тебе не раз приходилось лежать на пляже или на лужайке на мягком надувном матрасике. Теперь ты знаешь, кто тебя поддерживал тогда над песком или травой?
Ну конечно, воздух.
Только на этот раз не разреженный, а сжатый. Потому что воздух обладает еще одним важным свойством. Он упруг. Его можно сжимать. Но сжатый, он стремится расшириться снова и раздувает оболочку, в которую он заключен.
Пользоваться сжатым воздухом люди научились тоже очень давно. Еще в Древней Греции кузнецы сжимали его в мехах, а он вырывался наружу тонкой струйкой и раздувал горн, чтобы жарче горели угли.
Но прошло много столетий, прежде чем сжатый воздух научили работать по-иному. Первыми это сделали венские пожарные. Произошло это почти двести лет назад, в 1792 году.
В ту пору жители столицы Австрии Вены были очень недовольны своими пожарными. Загорится ночью дом, и беги по переулкам в пожарную часть. А когда прибежишь, жди, пока пожарные проснутся, затянут кушаки, запрягут коней и выедут под сигналы рожка. Бывало, что пока красные повозки с лестницами и бочками воды примчатся на место пожара, их можно отправлять обратно: весь квартал благополучно выгорел и вместо домов дымятся одни головешки.
Городские власти долго совещались и в конце концов нашли выход.
Они выбрали одну из самых высоких старинных колоколен города и превратили ее в пожарную каланчу. Теперь на верхней площадке башни день и ночь бессменно дежурил дозорный. Сверху весь город был ему виден как на ладони. Дым и огонь заметишь сразу.
Но как поднять на ноги спящую команду? Сверху не докричишься. А по узкой винтовой лестнице пока еще спустишься...
И тогда кто-то вспомнил о кузнечных мехах. Что, если поручить оповещение о пожаре... воздуху?
С верхней площадки каланчи провели вниз, прямо в казарму, железную трубу с плотно закрывающейся крышкой и с кожаным рукавом, соединенным с кузнечными мехами.
Вот где-то вспыхнул костер. Дозорный быстро пишет на клочке бумаги название улицы - благо их тогда в Вене было не так уж много, - вкладывает записку в медную капсулу, опускает капсулу в воронку, закрывает крышку и начинает раздувать мехи. Сжатый воздух проталкивает капсулу вниз, и известие о пожаре попадает прямо на стол начальника смены. Вдобавок капсула, падая, ударяет о колокол, и в казарме звучит сигнал тревоги.
Так сжатому воздуху нашлась еще одна полезная работа. А затем ему поручили обязанности и поважней. Однако произошло это через сто лет.
НА ВОЗДУШНЫХ ПОДМЕТКАХ
Еще в конце прошлого века велосипеды называли "костоломами".
Колеса тогдашних велосипедов подбивали толстой резиной. Машина тряслась и подскакивала даже на ровном шоссе. А уж ехать на ней по булыжной мостовой было просто мучением. Надо было очень любить этот вид спорта, чтобы терпеливо переносить испытания, которые были с ним связаны.
Таким заядлым велосипедистом был сын шотландского ветеринара Денлопа. Но однажды и его выдержка пришла к концу. Вернувшись после утренней поездки на велосипеде, он разыскал в саду отца:
- Послушай, папа. Ты постоянно возишься с лошадьми. Неужели ты не можешь придумать какое-нибудь средство, чтобы мой железный конек перестал так брыкаться?
Денлоп обещал подумать.
В ближайшее воскресенье он отрезал два куска от старого шланга, которым когда-то поливал сад, и перевязал их концы. Получились две узкие резиновые трубки. Денлоп наполнил их водой и обвязал вокруг колес "костолома".
- Ну вот твой конек и подкован, - сказал он сыну. - Попробуй-ка проехаться на нем теперь.
Но затея оказалась неудачной. Тряска, правда, уменьшилась. Зато колеса, "обутые" в трубки с водой, стали настолько тяжелыми, что вращать их ездоку было слишком трудно.
Сын попросил отца подумать еще немного.
К следующему воскресенью в резиновых трубках воды уже не было. В них были устроены вентили - маленькие клапаны, пропускавшие воздух внутрь трубок и не выпускавшие его наружу. Денлоп снова натянул трубки на ободы колес велосипеда, взял насос для футбольного мяча и туго накачал трубки воздухом.
Изобретение Денлопа оказалось на редкость удачным.
Велосипед его сына получил именно ту обувь, которой ему не хватало. Теперь железные ободы колес опирались не на камни мостовой, а на воздух, наполнявший трубки. Упругая воздушная подушка смягчала толчки лучше любых рессор и пружин. Сплошное колесо, наехав на камень, подпрыгивало примерно на пять сантиметров. А колесо, обутое в шину, подскакивало всего на полтора - камень словно бы вминался в шину.
Постепенно Денлоп усовершенствовал свое изобретение. Воздух стали накачивать в камеры - трубки из тонкой резины. А камеры закладывали в сделанные из толстой резины прочные покрышки.
Так впервые появились наполняемые сжатым воздухом шины, без которых теперь не обходятся ни велосипед, ни мотоцикл, ни автомобиль, ни самолет, ни колесный трактор.
И здесь воздух оказался не только тихим и невидимым, но и могучим работником.
И ТОРМОЗИТ, И ОТКРЫВАЕТ
Громадные грузовики "БелАЗ", которые выпускает Минский автомобильный завод, несут на себе сорок тонн груза - почти столько, сколько большой четырехосный товарный вагон. И эту огромную тяжесть поддерживает сжатый воздух, наполняющий шины, каждая из которых вдвое выше тебя.
Но в автомобиле воздух трудится не только в шинах. Прислушайся к грузовику, когда он останавливается. Ты услышишь какое-то пыхтение. Это вздыхает сжатый воздух. Но не тот, который накачан в шины, а тот, который спрятан под кузовом и также выполняет важную работу. Это он остановил сейчас тяжелую машину и теперь вырывается на волю.
Как ты, например, останавливаешь свой велосипед?
Ты придавливаешь рукоятку ручного тормоза. К ободу заднего колеса прижимаются резиновые колодки, и оно останавливается. Но это всего-навсего колесо легкого велосипеда.
А как останавливает свой тяжелый грузовик шофер?
Если бы водителю "БелАЗа" приходилось самому удерживать рычаг, прижимающий тормозные колодки, у него не хватило бы на это силы. Но за него это отлично делает невидимый помощник - все тот же воздух.
Шофер только нажимает ногой тормозную педаль и этим выпускает в трубопроводы часть сжатого воздуха, таящегося в баллоне под рамой машины. А тот уже мчится по трубкам к колесам и прижимает колодки к ободам с такой силой, какой не нашлось бы и у десяти шоферов. Выполнив свою работу, часть сжатого воздуха с пыхтением уходит на свободу, и тут же включается особый механизм - компрессор, чтобы пополнить запас воздуха.
Так же усердно работает сжатый воздух и на железных дорогах.
Когда полтораста лет назад по рельсам первых железных дорог покатились первые поезда, на площадке каждого товарного или пассажирского вагона стоял дежурный кондуктор. Когда поезд приближался к станции, по гудку машиниста все кондуктора начинали крутить колеса ручных тормозов, останавливая свои вагоны. Поезда были тогда не очень длинными, ходили не слишком быстро, и кондуктора со своей задачей вполне справлялись.