За спиной звякнул замок. Алекс ушел. А мы все целовались. Но вот послышалось цоканье когтей по полу и на нас налетел поскуливающий и повизгивающий торнадо. Николай разорвал поцелуй и стоял приобняв меня и счастливо улыбаясь. Собаки продолжали радостно беситься. В дверях Ваня и Лешка смотрели на нашу круговерть тоже с улыбками до ушей.
— Простите нас. Но собаки бунт устроили.
Алешка стоял очень довольный. И явно никакой вины не ощущал.
Ваня засмеялся и начал рассказывать как Джек подпрыгивал, пытаясь в прыжке нажать на ручку двери. А Лапа копала подкоп под дверь. Собаки в это время продолжали прыгать, лизали руки, тыкали носами. Было шумно, суматошно и как то празднично.
— Мальчишки, идемте полдничать.
— Настя, мы заняты. Ваня тренирует Индиану, а я ему помогаю. Это очень ответственное дело. Ваня хочет научить Индюка команде «сидеть». Поэтому вы пока без нас. Мы потом подтянемся.
Какой у меня умный и деликатный племяшка!
Ваня и Алексей скрылись в гостиной, плотно закрыв за собой дверь. Мы с Колей прошли на кухню вместе со слегка успокоившимися собаками. В дверях опять целовались. Я никак не могла заставить себя отлипнуть от Николая. У меня от острого желания трогать его, обнимать, прижиматься к нему, все мысли разбежались. Коля стискивал меня все крепче. Не знаю, чем бы мы закончили, но собаки заскучали и устроили легкую потасовку возле наших ног. Коля чмокнул меня в макушку и сел на стул. Меня устроил на коленях. Я сидела приобняв его за плечи одной рукой, а другой, зарылась в его волосах. Неожиданно Николай глубоко и как то нерадостно вздохнул.
— Настя. Вчера кое-что произошло. Кое-что очень важное. Нам надо обязательно поговорить…
Внезапно его лицо осунулось и опять между бровей толстые морщины.
— После этого разговора, возможно, ты откажешься выйти за меня замуж.
Ничего себе! Он с ума сошел?
— Ты меня почти испугал. У меня даже сердце екнуло. Говори. Это что-то связанное с покушением на тебя? Ты убил убийцу?
— Что? Покушением? А! Ты про это покушение. Нет. Там все в рамках закона.
— Их нашли? Тех, кто стрелял в тебя? Зачем они в тебя стреляли?
— Обычные бандиты. Это связано с одним клиентом моей компании, ну и заодно с переделом бизнеса. Там ничего загадочного. Морозов все раскрутил, всех разоблачил. И заказчик и один из двух исполнителей уже в полиции. И Морозов обещал, что доказательной базы, которую он собрал, хватит, чтобы сидели они долго и счастливо.
— А почему только один из двоих?
— Второго уже грохнули. Заказчик. Пытался спрятать концы.
— Значит, мы можем жить обычной мирной жизнью?
— Да. Можем.
Голос у Николая оставался каким-то тусклым. Я ничего не понимала. Попыталась отстраниться от него. Но он прижал меня к себе и уткнулся носом в висок. Так мы и сидели. И молчали. Я, почему-то, боялась дальше расспрашивать. А Коля, прижав меня крепко к себе, замер, не шевелясь. Наконец он прямо и серьезно взглянул мне в глаза. После чего решительно проговорил, — Сегодня я уезжаю на два дня по очень важному делу. Надо проверить, прав ли я. В понедельник появлюсь. Думаю утром. Сразу как вернусь — позвоню тебе и приеду. И если моя проверка подтвердит один важный факт, то придется нам серьезно поговорить. Я очень не хочу этого разговора. Но рассказать обо всем я тебе обязан. Только прошу тебя. Когда все узнаешь — не руби с плеча. Дай мне возможность все объяснить. Попытайся меня понять.
Сердце мое тревожно сжалось. Первая мысль, которая почему-то пришла мне в голову — это связано с его женой. Может быть, они не развелись? Может быть, она внезапно вернулась и что-то требует от него? Потом сверкнула еще одна мысль, которая заставила сжаться сердце.
— Но, ты вернешься? Ты обязательно вернешься?
Николай ответил не сразу.
— Я вернусь. Я буду стараться вернуться к тебе изо всех сил. Но если вдруг случится так, что в понедельник я не позвоню, значит, я ошибся. Но в чем я уверен, так это в том, что все равно вернусь к тебе. Только на месяц, может быть на несколько месяцев позже.
— Звучит очень странно. Объясни мне все! Я не дура, не истеричка. Я все пойму.
— Рано. Если у меня не получится, и я никуда вообще не улечу, то и говорить будет не о чем.
Я ударила его кулачком в плечо.
— Ты псих! Зачем ты вообще завел этот разговор, если ничего не объясняешь?
Николай поймал мою руку. Разжал кулачок и стал целовать пальчики. А я сидела и не знала, что мне делать. Было страшно и за себя, и за него.
— Я сказал тебе о том, что вынужден улететь только потому, что есть ничтожный шанс, что не смогу вернуться. Не смогу вернуться скоро.