Николай помолчал.
— Самое сложное осталось. Не знаю, как объяснить.
— Объяснить, почему один прекрасный принц налетел на меня как полный псих и абьюзер? Кстати, скажи откровенно, у тебя есть железные ящики для твоих сексуальных партнерш?
— Наиста! Но теперь ты хорошо знаешь меня! Как ты можешь сомневаться в моей адекватности?!
— Просто скажи — да или нет.
Николай вздохнул.
— Нет. У меня нет и никогда не было никаких ящиков. Но я знал об этих сплетнях. Они меня забавляли.
— А кандалы у тебя были? А плетки?
— Не кандалы, а золотые наручники. Да были. Плеток не было. Мне не нравится насилие и настоящая боль в любовных утехах. Но немного игры в насилие, без боли и без страха — да. Иногда мы с моими подружками в такие игры играли.
— А женщины сами соглашались на такое?
— Да. Все по обоюдному согласию.
— А меня ты тоже бы приковал к кровати в нашу первую брачную ночь, если бы я не сбежала?
Николай рывком оказался рядом со мной, хищным движением мгновенно прижал меня к себе. Я не вырывалась. Не смотря на свои вопросы, я его не опасалась. А в объятиях его уже не просто наслаждалась, а млела, таяла как снежинка на горячих губах.
— Я мечтал о сексе с тобой. Я жаждал тебя с первого мгновения нашей встречи! Но я никогда бы не начал наши сексуальные отношения с принуждения. Наоборот, я собирался устроить тебе после свадьбы контраст. Показать тебе всю силу моей любви и нежности к тебе. Стать тебе другом. Влюбить тебя в себя и только потом…
До свадьбы я не имел возможности сделать все это. В тот же день, когда я с тобой познакомился, я узнал, что тебя назначили в жены престарелому Кинтану. Я не мог ждать и рисковать, зная, что в любой момент могу потерять тебя. А то, что напугал тебя своей наглостью и тиранством в период жениховства, прости. Мне казалось это забавным, особенно при мыслях, каким я стану после свадьбы. Нежным, любящим, щедрым. Понимающим другом и заботливым мужем. Видимо мое уродство со временем и на мозги подействовало.
Я рассмеялась.
— Точно подействовало!
— Поцелуешь дурака?
— Нет пока. Еще вопрос.
Николай тяжело вздохнул.
— Я вроде во всех грехах покаялся.
— Нет, не во всех. Ты сказал, что был один раз женат. А мне говорили о трех разах.
— А! Это. Эти истории вообще не грех. Мне, можно сказать, за них медаль положена. Две!..Медали…
Я хихикнула.
— Ну, давай! Поведай миру и мне о своем героизме.
41
— Первая девчонка, на которой я якобы женился, была сиротой и служила горничной у одного графа, истинного подонка. Причем у нее с графом был составлен такой безобразный рабский контракт! Непонятно как его не побоялись допустить нотариусы. Вернее, понятно конечно, что мерзавец заплатил. Расторгнуть контракт было очень не просто. Даже при помощи денег это заняло бы какое-то время. Девчонка была красоткой, еще и не слабым магом. Граф пользовался и ее магическими способностями и ее красотой. Я его потом вызвал на дуэль и славно погонял по полю шпагой. Он побоялся со мной драться магией, выбрал шпагу, — Коля хохотнул.
— Я даже не знаю в чем я лучше. В магии или в фехтовании. Мерзавец забавно бегал от меня в панике по всему дуэльному полю, а на последок я проткнул его тощую, кривенькую, как у куренка, ножку непосредственно возле его хилых причиндалов. Он визжал как истеричная тетка на рынке. А потом в обморок грохнулся, когда увидел, как его штаны кровью пропитываются. На этом и наступил конец и его власти над той девчонкой, и его репутации.
Николай явно получал удовольствие от этих воспоминаний. Если честно, то я тоже.
— А как ты узнал про эту девчонку.
Николай вздохнул и виновато взглянул на меня.
— Что? Говори!
— От своей подружки. Я в какой-то момент перестал «дружить» с графинями. Моими подружками стали простые, весёлые девчонки. Они искренне влюблялись, искренне были мне благодарны. Я решал их проблемы, лечил их родственников, выкупал закладные, погашал долги. А главное, не был высокомерным индюком, которым я выставил себя при знакомстве с тобой.
— Ты их любил? — зачем-то спросила я, а сердце у меня замерло, само не понимая какой ответ оно хочет услышать.
— Кем то я был сильнее увлечен, кем то меньше. Любить, все же нет. Но я был, так же как и они мне, искренне им благодарен. За то, что они любят меня такого «красавца». За то, что дарят мне нежность и благодарность. За то, что глаза их сияют, когда я дарю им мимолетную ласку. Хотя, такие искренние были далеко не все. Но от других я сразу же избавлялся.