(смех)
— Агата, чего ты смеешься?
(смех)
— Да, выйду, но есть небольшая проблема. Поскольку я — несовершеннолетняя, и никого нет, кто бы мог подписать документы… Да, конечно, само собой! Если бы только не эта мелочь, (смех) Иеремия, а чего ты наглотался? Почему ты это делаешь по телефону?
— Да нам не нужны бумаги и ЗАГС. Можно и по-другому сделать.
…
— Бочко мне сказал, что ты свалил еще с тремя куда-то в Идрию, а я здесь одна ошиваюсь в Любляне? Как можно — так блестяще справиться с самой трудной задачей и потом загубить самую приятную часть?
— Ладно, хватит.
— Да, ясно, что я хочу за тебя замуж, что тут непонятно? Никого на этом свете я даже приблизительно не смогу полюбить так, как тебя, к чему вообще эти вопросы? (смех) А ты знаешь, что я дрочила, думая о тебе, когда тебя не было? В этих своих красных трусиках. Мне ведь только это и оставалось.
— Прости, я облажался.
— Да, ты прав.
— Я приеду в Любляну.
— Ну давай. Чего ты ждешь?
— Где ты?
— Перед домом своим. Домой я приехала на такси. У меня полно денег. И так оно и будет, с сегодняшнего дня. А тебя не интересует, как сейчас выглядит дом?
— Да… Как выглядит?
— Этот дом выглядит как замок. Как совсем мой, полностью мой замок. И я его победила, со всеми его колючками, со всеми розами. И все так сияет, просто ослепительно, такое солнце, что… что все просто единым потоком сливается вниз. Вообще больше не могу стоять на солнце, мне нужна темнота, мне нужно внутрь. Сейчас у меня два варианта: или пойти спать… Эй, это такая сумасшедшая ночь… я только боюсь, что засну, как Белоснежка, а потом у тебя будет слишком много проблем, чтобы добраться сюда и разбудить меня поцелуем… Или же —
— …или что?
— …или что? Или я иду в школу.
— Ну да, в школу.
— Да. Потому что я (смех) от товара Вучко уже на таком подъеме, что не смогу заснуть. А вечеринка могла бы получиться. Давай, приезжай в Любляну.
…
— Ты приедешь?
— Да, конечно.
— Давай поженимся, если получится, сегодня же.
— Может, сегодня не получится, а так — ясное дело. Мы это сделаем. Я еду. Пока.
— Пока.
Я красилась долго, целую вечность. Как минимум ванная по-прежнему чистая, ни крови, ни каких-либо волосков, ни пыли, видно, что у нас только-только была уборщица. В зеркале я разглядывала свои глаза цвета лесной орех, немного нервничала, потому что они были очень красивые, только у меня так стучало сердце, что мне казалось, что мне никогда не удастся положить черные тени вокруг глаз. Я видела зеленовато-серые круги на белой воде среди такого черного тростника. Я была принцессой северных болот. Это особый день, я не могу выглядеть как клоун.
А училка там что-то все рассказывает и рассказывает. Потом вдруг вызывает меня, по имени. Я вздрогнула! Петруша на меня так недоброжелательно посмотрела, хотя я не поняла, почему. Как будто она сомневается во мне, в моих способностях. Почему? Я ведь ее самая лучшая подруга.
Черт возьми, как назло. Именно сегодня она меня вызывает. Что ей нужно? Что она сейчас говорила?
Выхожу к доске. Да это просто невероятно. Что я вообще здесь делаю?
Целая группа кретинов смотрит на меня. Кретинов, не имеющих понятия, кто я такая — им на меня только молиться. А я сейчас должна играть в начальную школу! Что за ерунда! Да они все даже понятия не имеют, что я делала несколько часов назад, просто тупо смотрят на меня. Они думают, что я — просто маленькая мышка, которая… Да какая разница.
Они вообще не знают, что можно делать. Что вообще имеет значение. Да что они понимают!
— Это сочинение стоит прочитать, — говорит училка. — Агата у нас — поэт. — Этому невозможно поверить, и в руку сует мне мое сочинение с прошлой недели. А что это вообще было? Я вообще не поняла, про что она говорила. Похоже, я просто отключилась. Сочинение, сочинение на свободную тему.
Смотрю на бумагу. Светло-серые линии на белой бумаге. То, что я написала…
Бумага белая, как… ну, по сути, немного отдает желтизной. Или просто такое освещение. И синие буквы. Что — это слова?
Как мне все это кажется глупым, только что это меняет. Это что, такая большая проблема? Да нет. Это мои слова. Мне кажется, что это мой почерк. Нет, это может быть проблемой только для этих глупых недорослых идиотов, которые сейчас на меня так смотрят. И Петруша тоже. Она-то что? Мне всегда казалось, что она в порядке. Но если она и впредь думает вести себя так… Что, она тоже начала думать плохо обо мне? Да ладно тебе, лучше уж быть моей подругой. — Ладно, Агата, не надо делать слишком быстрых выводов.