Я: Что?
Киваю в сторону Агаты, которая тоже смотрит на табличку. Черт его знает, может она ее прочитать или нет.
Я: Ты знаешь, куда ведет эта дорога? Кто по ней ходит?
Агата вздыхает.
Агата: Мы по ней ходим.
Я вопросительно на нее смотрю, в конце концов она добавляет:
Агата: Наверху растут грибы.
Я: Я этому верю, но для сыроежек сейчас еще рано. С другой стороны холма можно спуститься?
Агата опять пожимает плечами.
Агата: Пешком да. — По дороге дойти можно. А вот если в машине — зависит от водителя.
Как здорово она это сказанула — мячик полетел напрямую в сторону Презеля. Того, кто предпочитает, чтобы ему главную дорогу открывали танками. Девчонка меня поражает. Я бы ей даже подмигнул, только не сейчас, это неуместно. Она олицетворяет проблему, а проблеме нельзя подмигивать. Но это она хорошо сказала.
Шулич: Вы это серьезно?
Я: Ну, я это так вижу: или мы едем в сторону крестьян, которые нас посылают туда-сюда, или мы их сами посылаем куда подальше, выбрав эту дорогу!
Шулич: Так мы их и пошлем. Там, в Кочевской Реке, есть хорошо подготовленные ребята, у них это без проблем получится. Две единицы бронетехники, и мы спокойно проедем.
Я: Нам не нужны новые стычки. Их и так было достаточно. Если бы это было то, чего хочет министр, он бы нас сюда не послал. — По-вашему, это правильно? Сначала неразбериха, потом скандал, нам троим потом придется отдуваться за всех. А сейчас еще здесь дожидаться бронетехнику? Переругиваясь с местными?
Пауза, оба интенсивно размышляют.
Я: А что мы, собственно, теряем, если попробуем? Десять минут через холм, и все, все закончено, никого больше не увидим. Без бронетехники, водяных пушек и новых стычек. Вы же не можете мне сказать, что прием в деревне вам пришелся по душе?
Шулич: А где гарантия, что нас с другой стороны этой дороги никто не поджидает?
Агата, неожиданно проявляя инициативу: С другой стороны Старый Брег. — Там только пара домов. А потом — хорошая гравиевая дорога через пустошь, оттуда можно доехать до Жельнега и в Кочевье, нигде ни души.
Опять тишина, мужчины переглянулись.
Шулич: Я знаю, что вы здесь главный. Но мы с Презелем отвечаем за безопасность.
Презель: А почему бы не попробовать?
Шулич уставился на него.
Презель, пожимая плечами: А что тут такого?
Шулич смолчал, хотя по нему видно, что идея ему не нравится. А что сделаешь? Трое против одного, девка не в счет — не только потому, что она под стражей, но и потому, что ей, по сути, все равно, ну, или это так выглядит, ее спросили, она ответила — она все равно в меньшинстве. То ли еще будет. Сейчас уже никто ничего не говорит, слышно только интенсивное сопение младенца. Надеюсь, как минимум двадцать минут он еще выдержит, сколько времени нам нужно, чтобы спуститься по этой дороге на другую сторону. Если он будет пускать газы, это здорово испортит воздух. Ха-ха. Презель, наконец, глубоко вздохнул. Он ничего больше не говорит, машина трогается с места. Медленно, осторожно разворачивается по придорожной траве, а потом мимо таблички. Сворачиваем в сторону деревьев.
Отлично. В разворот уложились: крутой склон, да, действительно крутой, да еще эта темнота. Хоть глаз выколи.
Раньше, внизу, на нормальной дороге, тоже было темно, но автомобильные фары освещали дорогу на дальнее расстояние, плюс еще светлая звездная ночь, так что контуры холмов были хорошо видны. Дождь в первой половине дня отлично очистил воздух, и звезды в такой ночи должны быть видны даже без бинокля. Лучше, чем в иную ночь саму луну. В Любляне, при всем световом шуме, мне удавалось видеть многие звезды, Марс, который сейчас в созвездии Близнецов; а в бинокль — даже знаменитый звездный туман в созвездии Ориона. Даже кометы — невооруженным глазом можно увидеть максимум пять штук: Бетельгейзе, Ригель, потом Орион, который показывает дорогу к Альдебарану… — да что это я, сейчас мы свернули в полную темноту, здесь было темно, как под землей, и вообще ни одной звезды.
Меня всегда интересовали точные сведения и названия, прошу прощения.