До всего этого Михаилу не было никакого дела до тех пор, пока Игорь не перешел к действиям, вполне определенно угрожающим благополучному прохождению маршрута и даже жизни «паршивого старикашки». Пришлось принимать защитные меры (вполне правомерные с точки зрения Законов Бытия), но мстить Игорю у Михаила не возникало ни малейшего желания. Единственное, в чем он был заинтересован, так это в том, чтобы перестать даже видеть его. Но до Москвы это было нереально.
От этих мыслей Михаила отвлек вопрос Гали, не хочет ли он погулять перед отлетом вдоль аэродрома. Михаил встал и молча пошел рядом, предоставив ей самой начать разговор.
– Теперь мы и впрямь накануне расставания, – наконец, сказала она. – А я уже так свыклась с тобой! Ты увидишься со мной в Москве?
– Вероятно, если всем захочется вспомнить этот поход и посмотреть слайды, снятые вами и мной.
– Это все?
– А разве мало?
– Меня интересует другое.
– Это пока еще тебя интересует. Дальнейшее никому не известно. Ни тебе, ни мне. Твои желания могут легко измениться. И тогда твоя голова будет занята совсем другим.
– Я не легкомысленна на самом деле, если ты этого не заметил.
– А я и не имею в виду чьего-либо легкомыслия. Говорю тебе просто по опыту жизни. Я ведь не из первого похода возвращаюсь домой после знакомства с новыми спутниками и попутчиками, обычно очень приятными людьми. Продолжения сложившихся было отношений после похода почти никогда не бывало.
– Да, я, в общем-то, тоже об этом знаю. Но исключения все-таки могут быть, и у тебя они тоже, наверно, бывали.
– Даже если бывали, то что? – возразил Михаил. – В прежние времена бесценная искренность и откровенность, появившаяся в походе, могла перейти и в секс, и в любовь. Но сейчас не будет того продолжения, которое тебя пока интересует. Мне уже ближе к семидесяти, чем к шестидесяти – романтический возраст прошел, а тебе тридцать пять, и у нас совершенно разные ближайшие перспективы. Тебе жить, надеюсь, еще достаточно долго. Мне же – отнюдь не долго. И у меня нет никакого желания портить итоги своего и без того небезгрешного земного существования и осложнять себе переход в мир иной. Но все равно я останусь тебе благодарен, можешь не сомневаться. Вспоминать о такой женщине, безусловно, приятно, тем более, когда она дарила себя тебе.
– Спасибо хоть на этом.
Галя шла, глядя себе под ноги. Михаил понимал, насколько ей неприятно слушать все это, но у него не возникло сомнений в том, что вскоре у нее все перемелется и вернет ее на круги своя.
– Ты меня многому научил, – продолжила она после паузы. – Хотя специально для этого как будто ничего не делал.
– Я и не делал.
– Нет, делал, пусть даже и незаметно для себя. Мне бы хотелось узнать от тебя еще больше. Могу я на это надеяться?
– Если понадоблюсь для совета – пожалуйста! Но решать-то все равно придется тебе.
Галя посмотрела на него долгим взглядом, словно пыталась найти в его лице какие-то признаки опровержения того, о чем он сейчас сказал. Потом они повернули назад.
В кресле «Ту-154» Михаил, наконец, ясно ощутил, что может скоро оказаться дома. Перед вылетом он поговорил с Мариной по телефону и предупредил о времени прилета. Марина пообещала встретить его в Домодедовском аэропорту. Самолет из Хабаровска прибыл по расписанию, и теперь оставалось надеяться, что они не застрянут в промежуточном уральском аэропорту. Тогда почти в тот же час, но по совсем другому часовому поясу, он смог бы увидеть Марину, а не просто услышать ее.