По другую сторону от входной двери был отсек для кухни. Плита стояла электрическая, но Марго с щитком не разобралась, обойдя дом, набрала сухих веток и, прочистив, затопила на утро печь. В шкафчиках нашла неизвестную крупу, отварила, вроде до готовности. В доме стояло много старой мебели, игрушек, одежды, инструментов, книг. Девочка нашла свечки и стала читать и ночью. Давала книжкам страниц двадцать на то, чтобы заинтересовать её, проигравшие складывала у печки. Прибралась однажды, сложив все ненужные ей вещи в одном углу. На улице стояла колонка, через день девочка разобралась, как качать воду без электричества. Подмела, вымыла полы, за домом соорудила помост, вымылась, постирала.
Казалось, что можно делать в огромном доме, глубоко в лесу? Но девочка просыпалась и топила печь, чтобы можно было позавтракать. Потом она приноровилась готовить сразу и обед, чтобы второй раз огонь разводить только вечером. После надо было набрать дров, воды в дом принести. Раз в неделю она собиралась в ближайший посёлок, ходила за продуктами. Прямо там с жадностью съедала мороженое и всё быстро портящееся. Иногда сожалела, что электричества нет, и маленький холодильник стоит без дела. Возвращалась с долгого похода за продуктами уставшая, мылась и заваливалась спать. Читала, обсуждала, откладывала или сжигала книги. Строила что-то из дерева. Развешивала ткани, делая разные занавеси, передвигала мебель, экспериментируя с пространством. Не было и минуты, чтобы девочке не захотелось что-то поделать. Она обременена выживаемостью, но не зависит от неё. Все необходимые действия ясны и понятны, она знает, где и как достать необходимое. В этих формулах нет неизвестного и непредвиденного.
Когда тяжёлый комод не давался, и девочка думала оставить его на месте, то за нижний край брался Клевер, он приподнимал упёршуюся в угол ножку, и девочка могла двигать дальше. Он помогал ей пилить дрова, носить тяжёлые вёдра, согревал по ночам. Девочка нашла шахматы, и они вместе стали играть. Правда правил никто из них никогда не знал, так что пришлось покупать в городе и самоучитель. Они никогда не уставали друг от друга. Друг друга дополняя, они помогали, учили и учились новому, прежде тяжёлому. Никогда не ссорились, всё обсуждали и разъясняли.
Клевер не хотел уходить, хоть его всегда и тянуло туда, вглубь людей. Он сделал вместе с ней попытку пробиться, но человечество выбрало свой путь. Мы не имеем права навязываться, мы предложили, они отказались. Может, мы и не правы, может, они не правы. Нам этого никогда не узнать, пока обе стороны не захотят, пока обе стороны не засомневаются в своей правоте. Если же для нас главное это правота, тогда лучше не знать, кому она достанется и жить раздельно.
Машина зазвучала у холма и лениво взобралась к дому. На порог вышел полуголый Клевер и встретил посетителя. Марго пряталась в доме и знала, что мужчине (как приехавшему, так и вышедшему) сейчас точно также, как и ей, неприятно и неудобно говорить с посторонним. Мы не знаем кто он, что он хочет и зачем он здесь. Равносильно и прибывший человек совершенно не осведомлён о присутствующих. Мы все люди, и все смущаемся в неизвестном положении. Кто-то бойко, кто-то робко встречает дискомфорт, но все, как один, в детстве прятались. Кто в юбку мамину, кто за ладони, за угол, куда угодно. Мы идентифицировали себя по визуальному сопровождению и старались убрать раздражитель. Но мы и не думали, что являемся таким же раздражителем для кого-то.
- Ну здрасьте, приехали! – Вскричал весёлый, толстый мужичёк, вываливаясь из машины.
- Здравствуйте. – Поймал добрую ноту Клевер. – Вы, вероятней всего, хозяин дома, так?
- Да, да, да. Он самый. – Они встали друг напротив друга в непонятном забавном предвкушении.