х стояла ещё пара кляч, коровы, и один старый мул. Видимо, его верховая была недовольна столь неподходящим для неё обществом. Коред подкинул ей ещё один пучок съедобного овса, погладил по носу и вышел из конюшни. Погода на улице оставалась такой же мерзкой, как и прежде. Серые небеса поливали деревню мелким, противным дождём. Время от времени налетали порывы промозглого ветра и тогда колючие капли били прямо в лицо. Охотник плотнее закутался в плащ и быстро зашагал в сторону сарая, в котором его поселили. Деревня не нравилась Кореду. Было в ней нечто неестественное, нечто зловещее. Сам воздух здесь казался наполненным унынием и безысходностью. Охотник вспомнил храм Младших Сестёр и решил для себя, что больше никогда не поедет этим путём. Пока он шел к сараю, селяне недовольно косились в его сторону, но стоило ему пройти мимо, как они тут же возвращались к своим делам. Ещё одна странность. В любом небольшом поселении внезапные гости всегда служили объектом для сплетен и пересудов. Местные же, казалось, и вовсе ничем не интересовались. Кореду чудилось, будто своим появлением он вмешался в какой-то обряд, который жителям деревни никак нельзя было прерывать. Они беззвучно роптали, но продолжали хранить молчание. Дойдя до сарая, Коред открыл дверь, и на него посыпалась уже знакомая пыль, вперемешку с насекомыми. Сопрелый запах вновь ударил в ноздри. Охотник снял с себя плащ и отряхнул его от дождевых капель. Повезло, что на улице не было ливня, и ему не пришлось выжимать его, как прошлой ночью. Коред достал из-под соломы спальный мешок, в который заворачивал свой клинок, и расстелил его на полу. Затем уселся на него, привалившись спиной к стене амбара, и открыл свой винный бурдюк. Вина в нём оставалось на несколько глотков, и охотник почувствовал закипающий в нём гнев. Чёрт его дёрнул сцепиться с ростовщиком? Остался бы в городе подольше, глядишь и выторговал бы у него этот злосчастный артефакт. А если бы не выторговал, то нашел бы иной, тихий способ заполучить его. Но нет, нетерпение вновь взяло верх и Коред, зарубив по пути к хранилищу трёх охранников и одного служку, выкрал артефакт и бежал из города. А мог бы сейчас спокойно сидеть у огня в трактире, где есть горячая еда, а вино не заканчивается. Вместо этого он сидит в старом, вонючем сарае, среди плесени и жуков. Коред сделал очередной глоток и полностью осушил бурдюк. Утерев губы рукавом, он отбросил пустой сосуд и грязно выругался. Растянувшись на спальном мешке, охотник закрыл глаза и попытался заснуть. Чем меньше времени он проведёт, глядя на этот убогий сарай, тем лучше. А завтра, рано поутру, он сядет на свою верховую и навсегда покинет эту богами забытую деревню. Снаружи послышались неловкие, лёгкие шаги. Словно кто-то нерешительно подбирался к амбару, шлёпая по мокрой земле. Гость то останавливался, то делал несколько быстрых шагов. Коред, приоткрыв один глаз, насторожился. В просвете между старыми досками, из которых сколотили амбар, мелькнул невысокий силуэт. Замерев у двери, он словно колебался: постучать, или войти без стука? Коред решил, что если неизвестный гость начнёт тарабанить по стенке амбара, то его, Кореда, всего засыплет веками копившейся пылью, и он навсегда останется здесь, похороненный среди гнилой соломы и ржавых земледельческих инструментов. - Ну и чего ты там мнёшься? Входи, или проваливай. Дверь амбара медленно, со скрипом, отворилась. Но только наполовину. В дверную щель протиснулась покрытая пепельными волосами голова мальчишки-конюха. На его лице, одновременно, читались любопытство и страх. - Чего тебе? - Охотник забеспокоился, не случилось ли с его лошадью какой беды. - Можно к вам, господин? - голос мальчишки ещё не утратил юношеской мелодичности, хотя изрытое лёгкими рябушками лицо уже было покрыто первой, нежной щетиной. - Куда ко мне? Здесь место на меня одного, - сказал Коред, садясь рывком и исподлобья глядя на парня. - Если ты принёс мне новости о моей лошади, то говори. Ежели нет - проваливай. Было видно, как конюшонок занервничал. - Нет, я... у меня... я хотел... вот! - мальчишка, набравшись смелости, вошел в амбар и вытащил из-под своего грязного, латанного-перелатанного плаща пузатую стеклянную бутыль с мутной бесцветной жидкостью. Опытный глаз Кореда мгновенно распознал самогон. - Это мне? Мальчишка кивнул. - От кого? - охотник не боялся, что его отравят, но с подозрением относился к подобным жестам доброй воли. - От меня, - неуверенно, глядя в пол, промямлил мальчишка. - Я его у отца взял. У него много, пропажу одной он вряд ли заметит. С этими словами он протянул бутыль Кореду. Охотник, не спуская глаз с мальчика, взял бутыль и выдернул пробку. В воздухе тот час запахло сивухой. Слегка принюхавшись, Коред мельком окинул взглядом бутылку и щедро отхлебнул. Пойло оказалось не самого лучшего качества, но за неимением большего охотник не стал плеваться. Мальчишка стоял рядом и вся так же заинтересованно смотрел на Кореда. - Ну, спасибо, - Коред утёр выступившие на глазах слёзы. Сивуха была очень жгучей. - Только ради чего ты рискуешь быть высеченным отцовскими розгами, принося мне выпивку? Учти, если ты чего учудил с моей лошадью, никакие подарки тебя не спасут. Мальчишка явно испугался и поспешил оправдаться: - Нет, господин! С вашей лошадью всё в порядке! Я только что был в стойлах - уже завтра она сможет выступить в путь. - Тогда зачем ты здесь? - Я... - неуверенно начал парень. - Я хотел с вами поговорить. Правда, что о вас в деревне говорят? - Смотря что. - Ответствовал Коред, вновь приложившись к бутылке. - Всё отчасти зависит от того, что говорят, и полностью от того, кто говорит. - Отец говорит, что вы грубиян и бандит, и что вы к нам по недосмотру Богов забрели. А старая Ослин, которая кур щиплет, сказала, что вы странствующий рыцарь. Вы рыцарь? - с надеждой спросил паренёк. - В наших краях рыцарей нет. А если они к нам и захаживают, то в подобное захолустье носов не кажут. Положение не велит. - А вы знаете рыцарей? - конюшонок не унимался. - Рыцарей? - переспросил Коред, снова отхлебнув сивухи. - Знаю. Вернее, знал. Я же говорю тебе, малец, в наших краях рыцарей нет: это звание присваивается мужчинам на Саратосии, после чего они напяливают на себя шлем с плюмажем в виде герба и ведут себя как идиоты. Мальчишка явно был разочарован услышанным: - А разве у нас нельзя стать рыцарем? - А зачем? - удивился охотник. - Возьми в руки меч и иди на службу к любому, у кого есть власть и богатства - вот тебе и всё рыцарство. Только без обетов, помазаний, и битья себя в грудь. - Но ведь рыцари дают клятвы: беречь невинных, защищать женщин и стариков, хранить отчий дом... Коред разразился смехом. Самогон довольно быстро пьянил его, а рассуждения юного конюшонка казались охотнику забавными. - Ну да, а в перерывах они насилуют простолюдинок, берут право первой ночи и собирают десятину для себя и своего господина. Парень, кто засрал тебе голову этими бреднями про рыцарей и их благородство? Твой пустоголовый папаша, или какой-нибудь проезжий краснобай? - Мне матушка рассказала! - с вызовом возразил конюшонок. - Ещё она сказала, что когда я повзрослею, то тоже смогу стать рыцарем и помогать людям! - Значит, твоя мамаша была той ещё дурёхой, - покачал головой охотник. - Или же ты был слишком мал, от чего она потчевала тебя сладкими сказками. Хочешь стать рыцарем? Что же, твоё право. Отправляйся в любой порт и плыви на Саратосию, нанимайся на службу к кому-нибудь из тамошних господ и жди. Они обожают посвящать в рыцарей сыновей самогонщиков, прибывших из-за моря. Глядишь, лет через двадцать, если до этого тебя не убьют, не покалечат, или ты сам не упьёшься до смерти, тебя возьмут в сквайры или конюхи. А ещё лучше, выйди прямо сейчас на улицу, возьми какую-нибудь кочергу и разбей башку первому попавшемуся старику. Затем изнасилуй его жену и дочку, и угони их овец в свой загон - вот тебе и всё рыцарство, далеко ходить не надо! Мальчишка, Коред не помнил, как его звали, вскочил на ноги и прокричал: - Ты всё врёшь! Вот увидишь, я стану рыцарем! Я буду защищать слабых, и у меня будут доспехи и собственный меч! И я заставлю тебя взять обратно свои слова! - Ну и катись отсюда, щенок! - взревел Коред, и швырнул в парня валявшийся рядом пустой винный штоф. Мальчишка ловко увернулся и выскочил на улицу. - Всё закончится тем, что вороньё будет клевать твой труп. А убьют тебя те самые невинные, коих ты так стремишься защищать! Охотник не знал, услышал ли мальчишка его слова. Да и ему было всё равно. Сделав ещё несколько глотков и опустошив бутылку наполовину, Коред закрыл глаза и провалился в глубокий и хмельной сон. 9 Во сне Коред шагал по полю, объятому пламенем. Он двигался быстро, мокрая трава расступалась под его сапогами, а холодный мелкий дождик бил по лицу. В какую бы сторону не двигался охотник, стена пламени преграждала ему дорогу. Коред пытался разглядеть что-нибудь за огненными сполохами, но его глаза не различали ничего, кроме непроглядной тьмы. Пламя, пышущее жаром, грело влажное от дождя лицо. Вдруг до его слуха донеслось лошадиное ржание. Короткий, полный ужаса вопль исходил с другой стороны огненного кольца. Коред побежал, пытаясь не упасть на мокрой траве. Внезапно налетевший ветер принёс с собой новые звуки: детский плач. Коред остановился. Вопящее животное, даже для н