Внутри было светло, сухо, и намного теплее, чем снаружи. Местные явно отнеслись к строительству конюшни со всей ответственностью: пропитанные и умасленные стены не пропускали ветер и влагу, а в каждом из пяти крупных денников можно было держать боевого скакуна.
Коред провёл кобылу к свободному деннику, где на полу было разложено сено, а в корыте плескалась вода, и стал снимать с животного свои пожитки. Усатый подозрительно покосился на рукоять меча, завёрнутого в плотную ткань.
-- Сейчас Фалько придёт, подлечит скотинку. А ты за мной давай!
Коред повиновался.
Пройдя еще несколько домов, они пришли к небольшому, покосившемуся сараю. Усатый отпер дверь.
-- Наслаждайся. Утром будешь со старостой разбираться. А пса я под дверью оставлю, чтобы ты не учудил чего, -- усатый погрозил Кореду кулаком.
-- Благодарю. -- Коред скинул на пол рюкзак. -- Но учти: если с моей кобылой что-то случится, или вы мне среди ночи сарай подожжёте, то я тебя этой самой псине по кускам и скормлю. Она, по-моему, будет рада.
С этими словами Коред захлопнул дверь амбара и стал готовиться ко сну.
4
Капли утреннего дождя мерно постукивали по крыше сарайчика. Коред открыл глаза и тихо выругался. Выспаться ему не удалось: в сарае было сыро и холодно. Влажная солома, заменяющая ему матрас, затхло пахла, а в воздухе витал аромат грибка и пыли. Видно, что здесь не убирались со времён образования Гряды Раскола. Коред поднялся на ноги и укутался в плащ, который предварительно отжал и повесил сушиться на старые, стоящие у стены грабли. Суше плащ, естественно, не стал, но с него хотя бы перестала литься вода. Достав бурдюк с вином, охотник плотно приложился к горлышку.
С улицы донеслись звуки тяжелых шагов, приближающихся к сарайчику. "Вдвоём пришли", -- заметил про себя Коред. Дверь бесцеремонно распахнулась, обрушив с трухлявого потолка неиссякаемые запасы пыли. На пороге стоял усатый собачник, что вчера встретил Кореда у края деревни. За его спиной маячил огромный, семифутовый юноша с плоским носом и глуповатым взглядом. Он с интересом разглядывал охотника и почёсывал себя за ухом.
-- Выспался? -- без тени любезности спросил усатый. -- Пошли, староста ждёт. Расскажешь ему, кто ты такой, и какие демоны тебя сюда притащили.
Коред не стал спорить. Отряхнувшись от пыли, он, молча, кивнул и, поплотнее закутавшись в плащ, проследовал за усатым мимо верзилы. Тот продолжал разглядывать Кореда, теперь глупо улыбаясь. "В каждой деревне есть свой дурачок" -- в который раз отметил про себя охотник.
В свете мрачного утра Коред мог разглядеть деревню куда лучше, чем в кромешной ночной темноте. Это было небольшое, на дюжину с лишком дворов поселение, расположенное на изъеденной овражками и пригорками возвышенности. Как и зачем кто-то основал здесь деревню, Кореда не интересовало -- он уже привык к тому, что люди, порой, селятся в самых диких местах. Однажды он наткнулся на общину, жители которой поселились вблизи болот, исходивших ядовитыми испарениями. Они болели и умирали, рожали уродов и мертворождённых, но всё равно продолжали жить среди паров ядовитого газа. Так что Кореда ничуть не взволновало одиночное поселение, даже расположенное в такой глуши, как Лехинская пустошь.
Пока они, молча, шли к дому старосты, Коред насчитал около тридцати жителей. Почти все были молоды, не старше сорока лет. Несколько стариков сидело под карнизом домов, скрываясь от дождя. Мальчишки носились по улицам, и кидалась грязью под угрозы матерей всыпать им розгами. Каждый, кто замечал Кореда, провожал его неодобрительным взглядом. Даже дети прервали свои игры и тяжело уставились на охотника. Кореду на миг почудилось, словно его ведут на казнь, причём не менее, чем за измену.
Проходя мимо старого, напоминающего храм строения, внимание охотника привлекло украшение, свисающее с факельного столба, вбитого у тропинки. Коред замер, а затем отошел от своих конвоиров, дабы рассмотреть его повнимательнее. Это был сплетённый из берёзовых и ивовых ветвей круг, в центр которого вплетены различные луговые цветы: аконит, люпин и мышиный горох.
-- Нечего тебе там смотреть! -- раздался сзади голос усатого. Коред повесил поделку обратно на столб и, молча, вернулся в строй. "Не время сейчас с этим разбираться. Позже", -- пообещал охотник самому себе.
Усатый смотрел на него с нескрываемой злобой.
-- В твоих краях считают нормой лапать то, что тебе не принадлежит?!
-- В моих краях считали нормой встречать забредшего путника пивом и сырной лепёшкой, а не грозиться спустить собак. Тем более, если тот путник вымок под дождём, а его кобыла повредила ногу.
-- Глядите, какой правильный, -- проворчал усатый. -- А в твоих краях путники тоже грозятся скормить хозяев их собственным псам?
-- Только если хозяин плох, а пёс голодный.
Дальнейший путь к дому старосты они провели в полном молчании. Лишь глуповатый великан позади них напевал что-то себе под нос. Деревня была не густо застроена, дома и амбары располагались на приличном расстоянии друг от друга, соединённые между собой тропками и дорогами для телег. Дороги и тропки те были извилистыми и то вели в горку, то под неё, так что для того, чтобы добраться из одного конца деревни в другой, требовалось время. Наконец они подошли к большой, ладно срубленной избе. Изба отличалась тем, что выглядела относительно новой, а перед выходящими во двор окнами даже был маленький огород.
-- Входи, -- сказал усатый. -- И смотри мне, учудишь там чего -- я на тебя Осберта спущу! -- Усатый указал на великана, внимание которого полностью поглотило содержимое собственного носа. -- Он пострашнее собаки будет.
Коред взглянул на великана, покачал головой и, быстро пройдя к двери старосты, вошел внутрь.
5
Внутри изба оказалась довольно уютной. В большом, хорошо освещённом помещении было тепло и пахло хлебом. В дальнем углу, у большой печи, спиной к охотнику стоял высокий мужчина с ухватом в руках. Выудив из печи горячий чугун, он быстро пересёк половину комнаты и водрузил его на стол. Нос Кореда уловил запах пшеничной каши. Хозяин дома, казалось, и не заметил вошедшего в дверь охотника.
-- Как моя лошадь? -- Коред давно утратил свои манеры и не стал приветствовать хозяина. В сущности, он считал, что обращение к человеку и так можно считать приветствием.
Староста поднял свои карие глаза и, наконец, заметил стоящего на пороге гостя. В густой, доходящей до середины груди бороде засияла улыбка:
-- Простите, -- махнул рукой староста. -- Я с этой кашей уже пару часов бьюсь.
Он подошел к Кореду и, приветливо посмотрев на него сверху вниз, протянул руку. Охотник пожал её без особого желания и тоже посмотрел в улыбающиеся глаза старосты, но приветливых огоньков в его собственном взгляде не было и в помине.
-- Альбин рассказал мне о вашей встрече посреди ночи. И о вашем столь приятном знакомстве тоже, -- староста указал на лавку возле обеденного стола. -- Присаживайтесь.
Коред прошел к столу и уселся на сухую, твёрдую древесину. Староста, тем временем, доставал с полок пару глиняных мисок и столовых приборов.
Что-то не так с этим местом, решил про себя охотник. И с этим старостой что-то не так. С каких пор деревенщины на задворках цивилизации обучены манерам и гостеприимству? Да ещё и говорят, словно родились не в хлеву, а в библиотеке. А этот храм посреди деревни...
-- Ваш ночной сторож угрожал спустить на меня собак, а минуту назад добавить к собаке ковыряющегося в носу великана.
-- После того, как вы заподозрили в нём мерзавца, способного сжечь гостя в собственном амбаре.
-- Мир не без добрых людей,-- пожал плечами Коред.