-- Что с моей лошадью?
-- А то ты сам не знаешь, -- процедил Альбин сквозь зубы. Он по-прежнему сжимал в руках колун, но Коред заметил, что его руки прекратили подрагивать.
Староста Гослав вмешался, выйдя вперёд:
-- Твоей лошади нет в конюшнях, чужак. Её седла и сумок тоже. А ребёнок пропал. Что прикажешь думать?
Коред молчал, перебирая в голове события сегодняшнего дня. Может обиженный парнишка решил отомстить ему за его слова и теперь прячется где-нибудь вместе с лошадью? Но смысла в этом не больше, чем разума у мычащего дурака: рано или поздно парню придётся вернуться.
-- А не врёте ли вы мне часом? -- спросил Коред собравшихся перед ним селян. -- Небось, решили, что такая кобыла вам и самим сгодится и выдумали эту историю с пропавшим сопляком, дабы оправдать мой грабёж и убийство.
-- Да ты... -- Альбин задохнулся от возмущения. -- Осберт, хватай его!
Дурак, который до это подвывал и покачивался, кинулся вперёд, расталкивая товарищей. Женщины закричали, лысый старик разразился бранью. Выставив вперёд непомерно длинные руки, дурак попытался схватить Кореда за шею, но нащупал лишь воздух. Охотник с вопиющей небрежностью отошел в бок, а затем ткнул дурака остриём меча чуть повыше колена. Клинок вошел глубоко и Коред почувствовал скрежет стали о кость. Верзила, охнув, рухнул наземь. Медведеподобный рёв сменился слезами.
Увидев, что стало с Осбертом, лысый старик и староста выхватили у перепуганных женщин вилы и наставили их на Кореда. Альбин стал обходить его по кругу, намереваясь ударить сзади.
Коред опустил меч:
-- Он поправится, -- сказал он. -- И станет немного умнее. Возможно столь же умным, как эта псина, -- Коред указал на забившуюся под перевернутую тележку собаку. -- Она-то знает, что не стоит нападать на того, с кем не сможешь справиться.
Селяне не опустили оружие, но замешкались.
Коред повернулся к Альбину и произнёс:
-- Пойдём искать мою лошадь. И, так и быть, твоего сына тоже.
11
Когда они подошли к конюшням, небеса заплакали ещё сильнее, а поднявшийся ветер норовил сорвать с их плеч вымокшие плащи. Коред, которому за последние две недели едва ли удавалось бывать сухим, тихо бранился себе под нос, но деревенские, казалось, и вовсе не обращали внимания ни на дождь, ни на промозглые ветреные порывы.
"Вместо того, чтобы спорить под этим проклятым ливнем, могли бы уже давно взяться за дело", -- подумал Коред, но в слух ничего не сказал. Альбин и Гослав и так далеко не сразу доверились ему, даже после того, как он опустил свой меч и пообещал, что поможет им найти пропавшего конюшонка. Пропавшего, разве? Нет, сбежавшего. Коред был уверен, что своим пьяным пренебрежением к рыцарству и подвигам он сам спровоцировал мальчишку на побег. Тот, небось, решил доказать, что никакие слова не в силах помешать ему стать настоящим рыцарем.
"Поэтому ты украл лошадь обидевшего тебя путника и нарушил наказ отца. Что же, часть рыцарской жизни ты уже познал", -- молча усмехнулся охотник. Хорошо, что он оставил свой меч в сарае, ни то не удержался бы, и треснул мальца по лбу плоской стороной клинка.
На самом деле он оставил меч и добровольно обезоружил себя не столько из-за сбежавшего паренька, сколько ради того, чтобы не провоцировать жителей деревни. После того, что он сделал с дурачком-Осбертом, они не сводили с него настороженных глаз. Даже с безоружного. Они не знали про кинжал, который он прячет за поясом, и Коред был доволен этим. Небольшой поясной мешочек с субстанцией жидкого пламени тоже был при нём, так что беспокоиться об отсутствующем мече не было нужды -- случись что, он в любом случае справится с ними.
Альбин и Гослав всю дорогу до конюшен шли позади, и Коред невольно ожидал ножа в спину. Но, очевидно, Боги наделили их разумом и они не наделали глупостей. Или он сам вразумил их, заставив смотреть, как несколько мужчин, коих остервенело кивающие женщины привели из деревни, взвалили на себя раненого великана и понесли его к лекарю.
Коред остановился у ворот конюшни и попытался разглядеть у входа мальчишечьи следы и отпечатки копыт. Согнувшись, и опустив факел прямо к земле, он двигался вдоль ворот и сосредоточенно вглядывался в лужи грязи, но так ничего и не нашел: ветер колыхал факельное пламя, не позволяя разглядеть следы в темноте, а бесконечный дождь размыл землю. Коред мог найти след и в такой ситуации, но помимо дождя и ветра сделать это мешала другая, куда более разрушительная стихия -- человек.
-- А вы молодцы, -- сказал Коред, выпрямившись. -- Затоптали все следы, по которым можно было пройти. Всю деревню сюда позвали, или вдвоём старались?
Альбин надулся, словно мышь на крупу, и угрожающе затряс колуном. Он так и не выпустил его из рук, не смотря на оставленный Коредом меч:
-- Ты давай, следопыт, по следу иди, а не насмехайся, ни то я тебе этот колун между лопаток воткну!
Коред пожал плечами и отворил ворота конюшен.
Денник, в котором была лошадь Кореда, пустовал. Охотник осмотрел уголок, отведённый под амуничник, но не нашел там ни седла, ни поводьев, ни седельных сумок. Кобыла, как и её снаряжение, испарились.
-- Твой сопляк не только увёл мою лошадь, он даже моими пожитками не побрезговал. Найдём его -- уши ему надеру.
-- Я тебе надеру! -- огрызнулся Альбин. -- Как понять, куда он пошел?
-- Если он ушел в поля, то мы не можем пойти за ним, -- вдруг вставил староста.
Коред вопросительно уставился на него:
-- Что значит "не можем"? Ноги у нас есть, осталось найти дорогу.
-- Ночью, да ещё в такую погоду вы его не найдёте, -- Гослав стоял на своём. -- Мне жаль, что твой мальчик сбежал, Альбин, но мне не хотелось бы терять ещё и тебя.
Кореду показалось, что за всеми этими речами таится какой-то тщательно скрываемый смысл, который он уверенно упускает.
Альбин несколько мгновений стоял, задумчиво уставившись в пол. Затем, сбросив оцепенение, он взглянул старосте прямо в глаза:
-- Я пойду, -- твёрдо сказал он. -- Это мой сын.
Кореду до смерти надоели их речи:
-- Позже, когда вернём мальца и мою кобылу, вы всё мне расскажете. Сдаётся мне, неспроста в вашем Богами забытом селении стоит храм Младших Сестёр. Но сейчас нам не до этого.
Он наказал старосте принести ещё несколько добротных факелов, а сам принялся ходить вокруг конюшен, высматривая следы.
-- С чего ты взял, что найдёшь здесь что-либо? -- спросил следующий за ним Альбин.
-- Твой сын хоть и не большого ума, но всё же не полный идиот. Он не повёл лошадь через деревню, рискуя быть пойманным. От конюшен есть два пути: один лежит вглубь деревни, другой ведёт к моему сараю, так что выбрать второй путь он тоже не мог. Значит, его единственный вариант -- обогнуть конюшни и удалиться от деревни.
Коред остановился и повернулся к Альбину:
-- Он знает, где находится ближайшее поселение? Или хотя бы, в какой стороне тракт?
-- Несколько раз мы ездили с ним в Желанный Приют за товарами, -- неуверенно сказал Альбин. -- Он, вроде бы, неплохо помнил дорогу.
-- Желанный Приют в ста пятидесяти лигах к юго-востоку отсюда. До него верхом двое суток по такой грязи, а с хромой кобылой и того больше. Если твой сын действительно направился туда, то мы быстро его нагоним.
Гослав вернулся с охапкой обёрнутых факелов. Промасленные тряпки хорошо горели и ветер с дождём бы не почём им какое-то время.
Коред уже дважды обошел конюшни кругом, с каждым разом расширяя радиус поисков. Ветер и дождь трепали траву и размывали землю, потому следы могли тянуться неравномерно. Альбин неустанно следовал за охотником, повторяя его следы.